Это неслыханное нападение на нашу страну, несмотря на наличие договора о ненападении между СССР и Германией, является беспримерным в истории цивилизованных народов. Всю ответственность за это нападение на Советский Союз целиком и полностью падёт на фашистское правительство.

Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал заявление мне как народному комиссару иностранных дел от имени своего правительства, что германское правительство якобы было вынуждено принять военные контрмеры в связи с концентрацией вооружённых сил Красной Армии.

В ответ на это мною от имени советского правительства было заявлено, что до последней минуты германское правительство не предъявляло никаких претензий к советскому правительству и что Германией совершено нападение на СССР, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и что тем самым фашистская Германия является нападающей стороной.

По поручению правительства Советского Союза я должен заявить, что ни в одном пункте наши войска и наша авиация не допустили нарушения границы, и поэтому сделанное сегодня утром заявление румынского радио, что якобы советская авиация обстреляла румынские аэродромы, является сплошной ложью и провокацией.

Теперь, когда нападение на Советский Союз уже совершилось, советским правительством дан приказ нашим войскам отбить нападение и изгнать германские войска с территории нашей Родины.

Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наша доблестная армия и флот и смелые соколы советской авиации с честью выполнят долг перед Родиной, перед советским народом и нанесут сокрушительный удар по врагу. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!"

Война бесцеремонно вторглась в города и сёла, вторглась в каждую семью. Ритм и смысл бытия изменились; надежда и возрастающая тревога постоянно обитали в сердцах людей. С волнением, со скорбью слушали сводки, звучавшие из чёрных репродукторов, откуда назывались города, оставленные армейскими частями... Фронт приближался к Дону и Волге, увеличивая потоки беженцев и чувство огромной беды.

Рахинка готовилась к обороне - начали рыть окопы с противотанковыми рвами. В небе часто появлялись фашистские самолёты, сбрасывали листовки, где говорилось:

"Заволжские матрёшки,

Не месите тесто,

Как начнём бомбить -

Не найдёте места".

Во втором наборе оказался в рядах Красной Армии Сапунов Илья Викторович. Шум, гам, крики, плач, вой и песни носились над сборным пунктом. Толпа охнула и качнулась при команде: "По машинам!" Илья присел перед Валюхой, поцеловал, потом выпрямился, обнял заплаканную супругу с маленькой Раечкой на руках (родившуюся перед самой войной ещё одну девочку назвали так в память об умершей дочке), припал торопливым крепким поцелуем и решительно шагнул к автомобилю.

Через некоторое время от Викторовича прибыла посылка со штатской одеждой. Постирав и погладив бельё, Стеша уложила его в шкаф. Валюшка решила повесить тонкие серые резинки, которые папа надевал на руки чуть пониже плеча. Ими удерживались рукава на необходимой длине для того, чтобы не пачкались манжеты рубашки во время конторских работ. Одна из резинок, сорвавшись с гвоздика, вбитого в оконную раму, закатилась под стол. Столь маленькая неприятность расстроила девчушку, и, найдя резиновое колечко, прижала к лицу, горько, навзрыд расплакалась...

Потом пришло письмо, где красноармеец написал адрес, сообщил о том, что разрешены свидания с родными. Настряпав, что могла, отправилась вместе с малышками в Большие Чапурники, хотя немцы уже бомбили Сталинград...

Прощаясь, муж попросил: "Яковлевна, береги детей. И себя. Вы мне очень нужны". Его последний поцелуй долго хранили стенины губы.

...Фашисты, прорвав оборону Сталинградского фронта на реках Дон и Чир, рванулись к Волге. В горячих и горящих степях Поволжья советские войска пятились, сдерживая натиск немцев, итальянцев, румын и венгров, уже уверовавших в победу. Во второй половине августа 42-го напряжённые бои развернулись на подступах к Сталинграду. Особенно тяжёлым был 23-й день последнего летнего месяца, когда гитлеровцам удалось прорваться к волжскому берегу на северной окраине в районе "Рынок"... Авиация противника совершила две тысячи самолётовылетов, обрушив сотни тонн бомб на улицы и кварталы. Любопытно, что германские лётчики не бомбили приволжские лагерные зоны и зэков, выводимых колоннами рыть окопы и траншеи. Город же старались сравнять с землёй, уничтожить строения, защитников твердыни. Вот как вспоминал о том дне Маршал Советского Союза А.И, Ерёменко: "Беспрерывно то там, то здесь взметались вверх огненно-дымные султаны ... разрывов. Из ... нефтехранилища огромные столбы пламени взмывали к небу и обрушивали вниз море огня и горького, едкого дыма. Потоки горящей нефти и бензина устремились к Волге, горела поверхность реки, горели пароходы...на рейде, смрадно чадил асфальт улиц и тротуаров, мгновенно, как спички, вспыхивали телеграфные столбы... Стоял невообразимый шум, надрывающий слух... Визг летящих с неба бомб сливался с гулом взрывов и лязгом рушившихся построек, потрескиванием бушевавшего огня. В этом хаосе звуков отчётливо выделялись стоны и проклятия гибнувших, плач и призывы о помощи детей, рыдания женщин..." Горел Сталинград, ругался, проклинал врагов, скрипел зубами, но держался. Мужество и стойкость обороняющихся перешагивали мыслимые и немыслимые границы, что в конечном итоге и помогло одержать победу над захватчиками. Но победа только маячила впереди. А пока... Пока земля вздрагивала, стонала под снарядами, минами и бомбами, безбожно уродующими её...

Жители Рахинки с болью, с тоской смотрели на пылающий город, на горящую великую русскую реку. Пожарищное зарево заливало зловещим отсветом округу, и ночь становилась светлее, от этого отяжелялись терпение с надеждой. Днём же дымы пожаров заслоняли солнце, накрывая сумраком не только пейзаж, но и сердца. Люди, глядя за Волгу, бранили, кляли оккупантов, молили Бога и веровали, веровали в победу...

Но для этого нужны новые и новые силы, а их не хватало, и посему было решено набрать штрафные батальоны из узников ГУЛАГа, рвавшихся на фронт. Гулаговцы содержались в тысячах лагерей, и на их охрану отвлекалось огромнейшее количество молодых, здоровых мужчин - служащих НКВД, они тоже могли бы воевать...

В начале 1942-го года в учреждение АН-243 прибыли военные для того, чтобы, набрав живую массу, заткнуть одну из дыр на опасных участках передовой линии.

Осужденных выстроили на плацу. Клубя морозным воздухом, стояли в недоумении и ожидании изменения дальнейшей судьбы, а что она изменится у многих - стало ясно всем, так как на наспех сколоченную трибуну поднялось руководство и несколько армейских чинов.

– Граждане заключённые, - обратился комендант лагеря, - ни для кого не секрет, что положение, складывающееся на фронтах, чрезвычайно серьёзное, враг прёт со страшной силой. Но мы выстоим. Мы победим. Для победы не пожалеем последней капли крови и, если потребуется, сложим головы на полях сражений.