— Ноги болят.

— Вам сапоги по размеру выдали? Сами, значит, виноваты. Еще раз

отстанете—накажу!

И снова — шагом марш! Взвоод! Опять строевым. Командовал бы уж сразу

«бегом»! — быстрее бы до; полигона добрались. Давай, старлей, пробежимся!

И вдруг отчаянный козлетон Трошкина:

По долинам я по взгорьям. .

Не выдержал. Бежать испугался. В наряд опять не хочет. Он истошно вопит,

но никто его не поддерживает.

— Отставить песню! — командует Гречишкин. — Взвод, стой! Надеть

противогазы.

Остаток пути мы бежим в противогазах. Тот, кто не знает, что это такое,

пусть возьмет в руки по чемодану, повесит на спину рюкзак, обмотает лицо

махровым полотенцем и в таком виде выходит ма старт. Дистанция от метро

«Новослободская» до Савеловского вокзала. Билеты на поезд можно купить

заранее, чтобы нельзя было опоздать, а в чемодан положить что-нибудь ценное,

чтобы не бросить. Но лучше не играть в такие игры. Да на «гражданке» такой

номер и не пройдет— первый же милиционер остановит. А тут бежим...

Дрожащими руками, то и дело отрываясь от приклада, чтобы вытереть пот,

который все лил и лил на глаза, мы не спеша расстреливали мишени. Главное не

спешить, а то потом, в личное время, будешь лежать под кустиком и целиться, а

терпеливый полковник, сидя на корточках, расскажет тебе, как надо затаить

дыхание перед тем, как спускаешь курок.

Трошкин все рассчитал правильно — он пришлепал, когда мы уже

отстрелялись, но нарядами его старлей не наградил.

5

После обеда полковник посадил нас вокруг ящика с песком. Настоящих

лесов и полей ему мало. Чтобы оснастить нас тактическим мышлением, нужны

вот эти холмы из утрамбованного песка река из синьки и непроходимые чащи из

подкрашенных ершиков. Но война подождет, сначала решим про песню.

Товарищи, — говорит полковник, — завтра дивизионный смотр, и раз вы

здесь, вы должны в нем участвовать. Но пока вы относитесь к этому вопросу без

до должной серьезности. Приказываю петь. Никонов и Грачиков, идите к штабной

палатке. Там с запевалами других взводов разучите песню. От занятий я вас осво-

бождаю.

Товарищ полковник! — Серега обалдел от такого поворота.— Я не умею

петь.

.. А я не буду, — сказал Грач. — Что я, рыжий?

Серега—запевала! Это действительно номер! Если он на какой-нибудь

поддаче, разойдется, мы ему всегда глотку винегретом набиваем, чтобы не орал,

потому что слуха у него совсем нет. И обидел его полковник: для Сереги играть у

этого ящика — самое большое удовольствие.

— Разговоры! — сердится полковник. — Кругом!

Они ушли. Сказано ведь было — к занятиям не допускаю.

А нам полковнику госэкзамен по войне сдавать. А кто знает, что должна

делать рота в условиях внезапного ядерного удара? Или внезапного нападения,

как говорит другой полковник, который тоже может быть членом комиссии. Не

надо сердить полковника, себе дороже выйдет.

Эти четыре часа тянулись, как резиновые. Не было Сереги, и некому было

правильно отвечать. И дурацких штучек Грачика не хватало. К тому же мы устали

от утренней беготни, и всем было наплевать, что роту в ящике обложили со всех

сторон — все равно она пластмассовая. Полковник раз пять начинал кричать: -

«Встать! Сесть! Встать! Сесть!», как какой-нибудь старшина, чтобы не дремали.

...— А теперь попробуем! — сказал Останин на вечерней поверке. — Каждый

взвод пройдет с песней. Разойдись!

— Взвод! В колонну по два становись!— закричали наперегонки старлеи.

Наш взвод третий. Мы идем последними. Первый взвод, как самолет для

разбега, уходит к парадной линейке. Останин с полковниками будет принимать

парад. Наш взвод и второй пристраиваются к первому. Тихо и совсем темно.

Только палатки справа чуть проглядывают. Первый и второй старлеи суетятся

около своих. Наш Гречишкин молча стоит впереди колонны, даже не

оборачивается. Мы тоже молчим. О чем говорить?

Первый взвод пошел. Сначала в темноте слышится только размеренный