– Как видишь. И не всегда солнечно, бывают дожди.

– Настоящие?
– подозрительно осведомилась Алька.

– Настолько же, насколько настоящие здесь воздух, небо, деревья и земля.

У Альки на миг перехватило дыхание. Нет, что за ерунда - конечно, воздух самый настоящий, она уже минут семь им дышит. И земля под ногами - вполне себе твёрдая, надёжная земля.

Но это не значит, что у неё больше нет вопросов.

– Если осень - то и зима бывает, и всё остальное?

Максимилиан утвердительно кивнул.

– А если...
– Алька глянула вверх, сквозь ветки деревьев, пытаясь разглядеть, высоко ли солнце, - если есть утро - то время суток меняется?

Последовал ещё один кивок.

Снова мимо них прошли ученики. На этот раз появились они из того же самого Выхода, который пропустил в мир Лабиринта волгинских ребят. Очередные "здравствуйте" - Максимилиану, очередные заинтересованные взгляды в сторону новеньких. Но школьникам нужно спешить на первый урок, вопросы задавать некогда.

– Так...
– протянула Алька.
– А ученики у вас из разных стран?

– Ну, ты сама уже знаешь.

– И что, получается, те ребята, которые на другом, чем мы, полушарии живут, среди ночи встают, чтобы к вам в Школу вовремя прийти?

– Нет, в тот же час, как в обычную школу.

– Вы совсем нас запутать хотите? "Тот же час" везде в разное время наступает! Часовые пояса - слышали про такие?

Алька, в упор глядя на Максимилиана, даже подбоченилась. Словно всем видом хотела показать, что собирается уличить его во лжи. А вот Андрей подумал, если уж звездочётам под силу волшебство с единым я зыком - то и со временем, конечно, тоже. Да и вообще, в отличие от Альки, его не столько интересовали подробности, сколько впечатления. Впечатления от... другого мира. Разве это само по себе не чудесно, без всяких там пространственно-временных деталей?

Максимилиан улыбался, игнорируя обличительный тон.

– Ну, если без лишних сложностей объяснять - каждый наш ученик просыпается "своим" утром, и в вашем мире, действительно, происходит это не одновременно. Но в наш мир вы все приходите как раз к началу нового учебного дня. Только не сразу гурьбой, а по очереди, чтобы толчеи не было. А после уроков из "здешних" двух часов дня каждый из вас в "свои" два часа возвращается, которые в разных странах не одновременны...

– То есть, время у нас и здесь по-разному течёт? Жутко ненаучно, по-моему.

– Наоборот, - возразил Максимилиан, - очень даже научно.

– Вот только про относительность нам не рассказывайте! У вас тут никакая не физика, а магия...

– Хм-м, - кашлянул звездочёт, - а в вашей школе физику с какого класса учат?

– Да причём здесь - с какого класса!
– возмутилась Алька.
– Относительность всё равно только в старших классах проходят, я не для учёбы, сама читала!

– Верю, - кивнул Максимилиан.

От Лабиринта к Школе всё шли и шли ученики. Некоторые из них были одеты слишком тепло для здешней погоды, и на ходу стаскивали шапки и расстёгивали тёплые куртки. Другие, наоборот, доставали из рюкзаков осенние кофточки и накидывали поверх лёгких маек или сарафанов.

Андрей давно сбился со счёта - сколько всего было пришедших. За то время, пока они со звездочётом тут разговаривают, мимо по одному и небольшими группами, наверное, человек сто прошагало. Или даже больше. Да ещё столько же, может, прибыли в Школу раньше, чем сам он, Алька и Артур.

Последние ребята бежали вприпрыжку - торопились, не хотели опоздать.

– Ну что, пойдёмте и мы?

Максимилиан, не дожидаясь ответа, двинулся к Школе. Андрей и Алька поспешили за звездочётом.

Ещё в первую их встречу Андрей заметил на руке Максимилиана кольцо. В тени оно казалось чёрным, но в солнечных лучах становилось видно, что оно тёмно-синее с искорками. Теперь Андрей спросил, не из синего ли авантюрина оно сделано.

– Разбираешься в камнях?
– вопросом на вопрос ответил Максимилиан.

– Ну, не то чтобы, - Андрей немного смутился, "разбираешься" звучало слишком уж внушительно.
– Так, книжку одну читал.

– Да, ты правильно определил. Это очень редкий камень. Кольцо из синего авантюрина - знак звездочётов.

– А стены Лабиринта - это опал!
– Андрей чуть не подпрыгнул от радости. Наконец-то эта догадка, которая столько времени вертелась у него в голове и никак не могла принять окончательную форму, стала ясной.
– Опал бывает и белым с разноцветным отливом, и огненным, оранжевым.

– Точно, - согласился Максимилиан.
– Опал - самый необыкновенный из камней. В нём - все оттенки радуги, но также чёрный и белый цвета, ночь и день. Его называют оком мира, камнем грёз и пророков. Символом истины, веры, верности, сострадания и чистоты. А ещё - творчества, сотворения. Он заключает в себе воду и огонь, землю и воздух, обладает дыханием и голосом. Но бывает он и непостоянным... И яростным, как любое пламя. Впрочем, ярость пламени всегда может сослужить хорошую службу. Надо только не направлять её, куда не нужно.