В этой комнате тоже были разные вещи. Потемневшие от времени шкафы с медными ручками, столы и кресла с ножками в виде львиных лап, резные деревянные полочки. И на всей этой мебели, на подоконниках - какие-то бумаги, статуэтки людей и животных - рыцари, всадники, львы, слоны и грифоны, танцовщицы в длинных платьях. А ещё окованные металлом сундучки, музыкальные шкатулки, судовой компас, керосиновая лампа, китайская ваза, большие прозрачные кристаллы - про них Андрей решил, что это горный хрусталь. Глобус, на котором очертания материков мало напоминали те, какие рисуют обычно, коллекция морских раковин, телескоп и часы с кукушкой - они почему-то не висели на стене, а лежали на столе поверх стопки фотоальбомов с потёртыми переплётами. И всё это - только первое, что бросилось ребятам в глаза. А если немного порыться на "чердаке"? Сколько ещё необычного обнаружится?

– Вещи способны пробуждать воображение, - сказал Максимилиан.
– Их можно читать так же как книги. У каждой из них - своя история, переплетённая с историями людей.

– Вот это да, старинные карты!
– восхитилась Алька, вытащив из стопки бумаг пожелтевшие листы.
– Похожи на пиратские, где места кладов указаны...

На этот раз она даже не добавила свой обычный вопрос - настоящие карты или нет.

Андрей тоже вытянул какой-то листок, но это как назло оказался гербарий с засушенными листьями разных деревьев.

"Эти листья меня прямо в покое не оставляют", - сердито подумал Андрей и принялся засовывать гербарий обратно в стопку, под большие тетради и папки.

– Если уж тебя так беспокоит, что ты ничего необыкновенного в листьях не видишь, - как бы невзначай заметил Максимилиан, - представь, что они похожи на самоцветные камни.

– Листья из самоцветных камней?..
– усомнился Андрей.

– Ну, примерно. Глядишь, тебя и заинтересует каждый листок. Как художника.

Такая возможность Андрею прежде в голову не приходила. Теперь он о ней задумался - и не сразу сообразил спросить Максимилиана, откуда ему вся эта история с художниками и листьями известна. Но до конца вопрос так и не произнёс, махнул рукой:

– Ну конечно, раз вы про снежный шар Артура знаете, почему бы вам и про листья не знать...

Максимилиан стоял, заложив руки за спину, и улыбался слегка таинственной улыбкой.

– Какие ещё художники и листья?..
– Алька непонимающе переводила взгляд со своего друга на звездочёта.

– Как-нибудь потом расскажу, - пообещал Андрей.

Но для Альки упоминания снежного шара оказалось достаточно, чтобы вызвать очередной шквал вопросов.

– Кстати, Максимилиан, как вы учеников для Школы отыскиваете?

– Каждый звездочёт раз в год заглядывает в Глаз Лабиринта...

– А что это за Глаз? С помощью него что, мысли читать можно? То есть, слышать, или видеть? В городах, куда Выходы Лабиринта ведут, искать тех, кто больше других мечтает, или сочиняет стихи, или придумывает что-то ещё? Но это же, наверное, ужасно трудно - слушать мысли стольких людей! И ещё труднее выбирать кого-то одного, ну, или двух, трёх. Ведь подходящих-то много? А нам вы Глаз Лабиринта покажете?

– Алиса, полегче, - Максимилиан в шутливом жесте защиты выставил ладони перед собой.
– Я говорил уже...

– Ну да, помню: "со временем узнаешь", - недовольно передёрнула плечами Алька.
– Спорить готова, все свои "звездочётские" дела вы под тем стеклянным куполом, который над крышей торчит, проворачиваете.

– Проворачиваем? Определённо, мне нравится твоя терминология.

Комната, в которую они зашли после "чердака", была совершенно пустой - если не считать дивана и нескольких стульев. Ни единой, даже самой обыкновенной, картинки на стенах. Никакой другой мебели - не говоря уж о более интересных предметах. Развлекаться можно, разве что глядя из окна - вид на центр школьного двора, на фонтан с дельфином.

– И... что тут?
– Алька, чего-то ожидая, глянула на звездочёта. Чего она ожидала - не знала сама. Может, это помещение сейчас изменится, как библиотека? Или из стены выплывет та самая акула? Но не было никаких перемен, и акула не появлялась.

– Пустая комната, - сказал Максимилиан.

– Э-э... мы видим. Да?
– теперь Алька глянула уже на Андрея, и тот утвердительно кивнул головой.

Звездочёт подошёл к окну.

– Вы никогда не замечали, что людям бывает трудно оставаться наедине с собой?

– А, знаю!
– воскликнула Алька.
– Мы когда к тёте Наташе в гости ходим, к маминой сестре, у неё телевизор всегда включён, не важно, смотрит она его или нет. Говорит - для фона, а то слишком тихо.

– Да, - подтвердил Максимилиан.
– Иногда это превращается в настоящий страх. Люди боятся тишины и пустоты. Потому что тогда становятся слышны их собственные мысли. Или потому что их начинает мучить скука. И они стремятся заглушить свои мысли, или создать иллюзию, что им не скучно. Телевизор "для фона", или любая компания - пусть даже те, кто в этой компании, тебе вовсе не друзья. Это болезнь взрослых, вам она пока вряд ли знакома. Но начаться она может рано. Страх и скука. Надо научиться их преодолевать. Бывает, что именно тишина и пустота открывают перед нами двери, за которыми - подлинная жизнь.