Шапилин поднял голову и посмотрел поверх очков на стоящих на пороге ребят.

– Слушай, Казарин-младший, а ты в шахматы играешь? – спросил он Лешку.

– Не-а, – Лешка замотал головой, – я футбол люблю…

– А-а-а… – разочарованно вздохнул Шапилин. – Было у отца два сына: один – умный, другой – футболист…

– Папа! – Таню явно задел насмешливый тон отца. – Зато Лешка здорово считает!

– Я тоже неплохо считаю.

– Да, но он умеет трехзначные цифры в уме умножать. А еще и делить, и проценты вычислять.

Шапилин недоверчиво прищурился.

– А ну… Триста семьдесят два на пятьсот шестьдесят три?

– Разделить? – спросил Лешка.

Шапилин хлопнул себя по коленке и рассмеялся:

– Умножить!

Лешка поднял глаза к потолку, пошевелил губами и произнес:

– Двести девять тысяч четыреста тридцать шесть.

Шапилин недоверчиво посмотрел на мальчика.

– Ну, а если разделить?

Лешка опять устремил взгляд в район люстры.

– Ноль целых шесть тысяч шестьсот семь десятитысячных и еще что-то там в остатке.

Шапилин взял блокнот и повторил расчеты на бумаге. Он поднял глаза на Лешку и удивленно спросил:

– Как ты это делаешь?

Лешка пожал плечами:

– Очень просто. Надо только представить в голове всю комбинацию. А результат сам появляется.

Шапилин почесал затылок и придвинул к Лешке шахматную доску:

– Говоришь, что не умеешь?

– Не пробовал.

– А ну, сядь…

Петр Саввич расставил шахматные фигуры на доске.

– Значит, так… Запоминай… Пешка ходит так…

Ладья – по прямой… Конь – буквой «Г»… Слон – по диагонали… Ферзь – как хочешь… А король – вот так. Понял?

– Чего тут не понять? – Лешка подмигнул Таньке. – А в чем суть-то?

– Суть проста – добраться до короля и объявить ему мат.

В коридоре раздался телефонный звонок. Танька выбежала и тут же вернулась обратно:

– Пап, это тебя!

Шапилин вышел в коридор. Минуту он говорил с кем-то по телефону, затем вернулся и накинул френч.

– Извини, старик, не получится. Мне срочно надо отлучиться… А знаешь что? – Он на секунду задумался и достал с полки книжку. – «Шахматная школа». Почитай на досуге. А потом закрепим материал…

Глава 7

На улице стояла невыносимая жара. Дворник поливал мостовую из длинного резинового шланга, поругивая мальчишек, гоняющих перед собой железный обруч крючком из толстой проволоки. Из-за угла дома появилась Лидия Васильевна Шумакова. Она вошла в аптеку и направилась к крайнему окошечку.

– Здравствуй, Ксюша, – тихо поздоровалась она с провизоршей и огляделась по сторонам.

Ксения, пухленькая блондинка лет сорока, подняла голову и улыбнулась:

– Привет.

Шумакова зачем-то смахнула невидимую пыль с прилавка и спросила:

– Ну как, готово?

– Конечно! – спохватилась провизорша, бросила по сторонам осторожный взгляд и открыла ящик стола. Вынув из него маленький флакончик, она быстро передала его Шумаковой.

– Спасибо, подруга… – Лидия Васильевна быстро убрала флакон в сумочку. – Я тебе что-нибудь должна?

– А, пустяки… – отмахнулась Ксюша.

– Тогда я побежала.

Лидия Васильевна направилась к выходу.

– Лида, обожди… – Ксюша догнала подружку на ступеньках аптеки. Было видно, что она очень волнуется. – Ты, знаешь, будь аккуратна с… этим. Не забывай – это все-таки яд. Достаточно одной капли – и уже не откачают.

Шумакова спокойно посмотрела на Ксюшу:

– Я понимаю.

Повисла неловкая пауза.

– Ну, пока? – спросила Шумакова.

Не дождавшись ответа, Лидия Васильевна повернулась и зашагала прочь. Ксюша опять окликнула подругу:

– Лида…

Лидия Васильевна остановилась:

– Что еще?

Ксюша замялась:

– Да… Ничего… Слушай, а у тебя с Пашей все в порядке?

Шумакова насторожилась:

– Ты это к чему?

Ксюша многозначительно посмотрела на сумочку Шумаковой, в которой лежал яд.

Лидия Васильевна поняла, что имела в виду Ксюша.

– А-а-а, ты про это? В порядке! – усмехнулась она. – В порядке, как никогда!

И она, стуча каблучками, зашагала по Никольской в сторону Кремля.

Глава 8

В каморке Варфоломеева Лешка рисовал на листе бумаги путь, который они прошли с Таней по подземелью. Герман Степанович прихлебывал чай из блюдечка, особенно не следя за тем, что делает его воспитанник.

– Так мы прошли… Тут тупиковая штольня, – Лешка нарисовал два квадратика и провел четкую линию, – а вот тут мы голоса услышали.