– Кардинал – это должность в иерархии католических священников. Высокая должность, – спокойно пояснил Крест, перебивая его. – В прошлом они принимали значительное участие в государственной жизни. Во Франции многие из них были выдающимися государственными деятелями.

– Вот!!! – важно протянул Штопор. – Я же говорю – важные птицы!

Крест усмехнулся, но промолчал.

– Ну, ладно. Значит, он будет Кардинал, – уважительно протянул Джексон.

– Кардинал, – прошептал Крест, словно пробуя это слово на вкус, и усмехнулся своим мыслям.

Темнота. Вокруг снова царила удушливая непроглядная тьма. Она неотступно преследовала его, и где-то внутри нее, путаясь в ее холодных шлейфах, он снова и снова дрался с ними. Он дрался и дрался. И его бой был бесконечным. И лишь Она приносила облегчение. Кто она, он не знал, но ее прикосновение прогоняло жар и заставляло их отступать, оставляя его в покое. Всякий раз, когда приходила Она, он пытался открыть глаза, но ничего не получалось, поэтому он не знал, как Она выглядит, но одно он знал точно – у Нее были волшебные руки. Потом Она уходила, и они снова набрасывались на него, словно голодные псы, терзая его плоть.

– Вернись!

Нил с трудом открыл глаза и огляделся. Он лежал в маленькой, но чистой комнате, в постели, укрытый простым, но теплым одеялом. Рядом с его кроватью стоял высокий столик. Он был настолько высок, что Нилу никак не удавалось разглядеть, есть ли на нем что-нибудь.

«Где я?»

Он попробовал встать. Движение отозвалось острой болью во всем теле. Отказавшись от этой мысли, он замер и расслабился – боль немного утихла. Осторожно повернув голову, он увидел окно. Оно было забрано решеткой, как и окно камеры, но поверх уродливых скрещенных металлических стержней красовалась белая занавеска.

«Странно».

В этот момент в двери раздался шум поворачиваемого ключа, а затем она с шумом распахнулась и на пороге появилась Она. Хотя он не знал, как Она выглядит, но точно знал: это Она, его фея, одно присутствие которой приносило несказанное облегчение.

Она была прекрасна, хотя ее внешность напоминала не хрупкую фею, а, скорее, сумасбродного эльфа. У нее были рыжие волосы. Не морковного цвета, но той волшебной смеси пламени и золота, которую обычно называют тициановской. Крупной волной они спускались на хрупкие плечи девушки, а одна непослушная прядка, выбившись из-под белой шапочки, падала ей на лоб. Строгие, словно выточенные из слоновой кости, черты лица. Прямой озорной носик наводил на мысли о любопытном котенке. Тонкие темные брови дугами поднимались над глазами, а затем стрелами убегали к вискам. Но самыми замечательными у нее были глаза. Редкого фиалкового оттенка, бездонные, и в их глубине постоянно что-то менялось. Казалось, там запутался лучик солнца, который бился, ища выход. Девушка была невысокая и стройная, хотя о последнем трудно было судить уверенно, поскольку одета она была в белую униформу медсестры явно не ее размера. В руках она несла небольшой поднос, уставленный бутылочками.

Не глядя на него, фея подошла к столу и, поставив на него поднос, принялась что-то смешивать.

– Кто вы? – Нил вздрогнул, услышав собственный хриплый голос.

Девушка вздрогнула от неожиданности и выронила флакончик, который держала в руках. Упав на пол, он разлетелся вдребезги, но она не обратила на это никакого внимания и, казалось, даже не заметила.

– Боже мой, вы пришли в себя! – радостно воскликнула она, наклоняясь к нему.

Голос у нее был очень звонким, но приятным, причем говорила она с акцентом, который придавал ее словам мягкость бархата. При других обстоятельствах он мог бы слушать его до бесконечности, но сейчас ее слова отозвались острой болью в его измученной голове. Нил поморщился.

– Тише, умоляю вас, – одними губами прошептал он.

– Простите, – девушка тоже перешла на шепот.

– Ничего. Кто вы?

– Медсестра лазарета тюрьмы Сент-Джеймс. Меня зовут Жоа. Жоа Дюваль.

– Жоа? Какое странное имя.

– Вообще-то меня зовут Жозефина-Ариэль, – смущенно пояснила девушка. – Жоа – это сокращенно. Для друзей.

«Дюваль… Дюваль… Где же я уже слышал это имя? – размышлял Нил, с удовольствием наблюдая, как она смешивает лекарство. – Ах, да… Его упоминал Стэнтон, когда я был здесь в первый раз. Боже, как давно это было. Значит, в тот раз за мной тоже ухаживала она?»

– Понятно. Вы – француженка, мисс Дюваль?

– Да. С юга Франции.

– И что же…

– Давайте не будем говорить обо мне. К тому же, вам вредно много разговаривать. Как вы себя чувствуете? Вас сильно избили. Удивительно, что все обошлось так легко.

– Я чувствую себя неплохо. Кстати, благодаря вам. Уже второй раз вы выхаживаете меня.

– Второй раз? – Жоа удивленно посмотрела на него.

– Да. Вы уже однажды выхаживали меня здесь. Когда меня арестовали.

– Вы хотите сказать, что вы и есть тот молодой человек, которого я рекомендовала Стэнтону перевести в лазарет? Я подозревала у вас сотрясение мозга.

– Да.

Глаза Жоа стали огромными. В ее памяти сохранился прилично одетый молодой человек, к тому же, довольно красивый. Ничего общего с оборванным и избитым в кровь заключенным, который сейчас лежал перед ней.

– Здорово же вас отделали, – потрясенно прошептала она.

Нил расхохотался, но тут же поморщился от боли.

– Простите, – Жоа покраснела.

– Ничего.

Она быстро осмотрела его раны, а затем, промыв их антисептиком и смазав какой-то мазью, снова перевязала. К своему удивлению, ему удалось выдержать эту болезненную процедуру и не застонать.