– Хорошо.

Тяжелая дверь парижского вокзала с глухим стуком закрылась за ними.

– Только вернитесь живыми, – прошептал Поль Консоме и, тяжело вздохнув, снова повернулся к раненым.

Колеса мерно стучали. Кенди прижалась лбом к холодному стеклу.

– Кенди, ну что с тобой? – попыталась встряхнуть ее Жоа.

– Ничего, – прошептала Кенди, закрывая глаза, но под опущенными веками сразу же возник образ умершего солдата, и она снова открыла их. – Просто его смерть потрясла меня. Впервые у меня на руках умер такой молодой человек. Человек, которого забрала война. Это ужасно.

– Кенди, мы – медсестры, – прошептала Жоа, пытаясь хоть как-то подбодрить подругу. – Мне больно об этом говорить, но не всегда мы можем спасти человека. И мы должны уметь принимать это.

– Мэри-Джейн тоже так говорила.

– Вот и прислушайся к совету своей учительницы.

– Но от этого боль не становится меньше.

– Она никогда не станет меньше, Кенди, – очень серьезно сказала Жоа. – И нам придется жить с этим. Возьми себя в руки.

– Жоа, иногда мне кажется, что ты намного старше меня.

– Мы же одного возраста, помнишь?

– Да. Но что научило тебя так принимать удары судьбы?

Жоа прикусила губу и отвернулась.

– А тебя?

– Разве я сильная? – вздохнула Кенди. – Ты же видишь. Всего раз столкнулась с жесткой реальностью войны – и едва не стала плаксой.

– Ты очень сильная, Кенди, – возразила Жоа. – Сильнее, чем ты думаешь.

– Спасибо, – Кенди слабо улыбнулась.

– Пожалуйста.

Кенди снова посмотрела в окно, за которым проплывал уныло-серый пустынный пейзаж.

«Еще два часа пути, а затем повозкой до госпиталя. Военного госпиталя… Сколько уже медсестер забрала война? Катерина… Флэнни… И вот теперь я».

Кенди медленно открыла глаза и резко села, сонно озираясь по сторонам и силясь сообразить, где она. Постепенно затуманенное сном сознание прояснилось, и она вспомнила, где находится. Поездом они добрались до Амьена, где их уже ждала повозка, нагруженная лекарствами и прочими вещами, необходимыми военно-полевому госпиталю. Извозчик, как и большинство людей вокруг, оказался французом, поэтому Кенди, несмотря на уроки, полученные в колледже Святого Павла, понимала едва ли не одно слово из трех, а то и из всей произнесенной им фразы. Впрочем, и разговаривать ей особенно не хотелось, поэтому, пока Жоа, устроившаяся рядом с извозчиком, о чем-то оживленно с ним болтала, очевидно, получая удовольствие просто от того, что наконец-то снова говорит на родном языке, Кенди уютно свернулась калачиком в углу повозки и задремала. «Интересно, и долго я спала?»

Она потянулась, разминая затекшую от неудобной позы спину, и, обернувшись, увидела Жоа. Девушка сидела, прислонившись спиной к другому бортику повозки, и тоже дремала. Не желая будить подругу, Кенди устроилась поудобнее и окинула взглядом унылый пейзаж.

Они ехали по проселочной дороге. Размякшая от талых вод земля отвратительно чавкала под колесами повозки. Кенди свернулась клубочком, поджав под себя ноги, и прижалась щекой к прохладному сырому дереву бортика, за которым проплывали выглядывавшие из серых луж островки черной земли и грязного серого снега. Где-то высоко в небе щебетали птицы.

«Даже не верится, что где-то совсем рядом идет война. Так тихо».

Кенди вздохнула и, повернувшись, дотронулась до руки извозчика. Мужчина обернулся, в темных глазах светился вопрос.

– Простите, сколько нам еще ехать? – удалось выговорить Кенди на ломаном французском.

На лице мужчины отразилось недоумение.

– Сколько нам еще ехать? – повторила Кенди, тщательно выговаривая слова.

Очевидно, на этот раз он понял ее и, улыбнувшись, что-то быстро ответил.

– Что? – переспросила не понявшая ни слова Кенди. – Прошу прощения, я не поняла. Повторите.

Мужчина повторил фразу, но более медленно и так же, как она, тщательно выговаривая слова.

– Около часа? – на всякий случай уточнила Кенди.

Извозчик кивнул.

– Спасибо.

Кенди вздохнула и, опершись о бортик, устремила взгляд в бесконечное прозрачно-серое весеннее небо, раскинувшееся над головой.

Спустя примерно три четверти часа повозка обогнула небольшой холм, поросший редким леском, и перед взором Кенди предстали низенькие, грубо сколоченные, похожие на бараки строения военно-полевого госпиталя 1478. Потемневшее от сырости и грязи дерево построек и палаток гармонично сливалось с чернотой земли и грязно-серым снегом, делая их практически невидимыми.

Повозка подъехала к самому большому строению и остановилась.

– Приехали, – сообщил возница, спрыгивая на землю.

Кенди вздохнула и, сжав плечо спящей Жоа, легонько тряхнула ее. Длинные темные ресницы дрогнули и вспорхнули над сонной фиалковой синевой.

– Кенди? – пробормотала девушка. – Что случилось?

– Мы приехали, соня, – улыбнулась Кенди.

– Приехали?! – Жоа быстро выпрямилась и оглянулась по сторонам. – Я спала так долго?!

– Не волнуйся, – успокоила ее Кенди. – Ты не пропустила ничего интересного.