– Моя дорогая вдова, – бодрый голос Шеннона буквально молил о мучительно долгой расправе над его обладателем, – тебе никто не говорил, что набираться надо на вечеринке, а не перед ней.

– Неужели так очевидно?

Патриция героически с третьей попытки встала с кровати и даже приоткрыла глаза. Щурясь и чертыхаясь про себя на чем свет стоит, она отправилась за дозой кофе. Не самый разумный с похмелья выбор, но ей было откровенно начхать на свой мозг или на его остатки, не вынесенные вчера пьяными откровениями.

– Хриплый голос, мучительные стоны. Я тебя разбудил, но ты не орала от возмущения. Изначально можно было рассмотреть два варианта, один из которых я отмел сразу, потому что ты проснулась не в моей постели.

– Я вот не пойму, то ли ты действительно так хорошо натренирован вашими многочисленными группиз, то ли просто настолько вошел в образ, созданный фанатами и СМИ, что уверовал в его правдивость? – воспринимать тонкие намеки Шеннона и отвечать на них с долей иронии помог не кто иной, как старый друг кофеин. – А если серьезно, Шенн, какого черта ты так рано звонишь в законный выходной?

– Бэйтман, хватит торчать от моего соблазнительного голоса и досыпать на ходу! – прикрикнул мужчина приказным тоном, точно командир в какой-то гребаной военной академии. – На часы посмотри.

– Ладно, считай, что я проснулась, – выдавила из себя девушка, поперхнувшись кофе. – Чего желает свет моей жизни, пробудивший меня ото сна в начале второго?

– Черт, а это могло бы сработать! – радости Шенна, казалось, не было предела. Такое впечатление, что она вместо очередного подъеба раскрыла ему формулу лекарства против рака или план по утолению голода бедных африканцев. Не тот брат, тут же поправила себя Патти, осознав неуместность аналогии. – Сможешь повторить нечто подобное Джею?

– Чего? – настал черед Патриции задавать односложные глупые вопросы.

– Ну, ради дня рождения, – взмолился Шеннон.

– Ради дня рождения мне придется найти нечто похожее на костюм эльфа, если ты еще помнишь, – хмуро заметила девушка.

В Сан-Франциско она и думать забыла о своем обещании, несмотря на толпы эльфов, собирающих пожертвования на улицах, и зачем вспомнила об этом сейчас, понятия не имела. Намного проще было отвертеться от всей этой карнавальной дурости, списав на временный склероз. Теперь же ищи зеленый в своем гардеробе, Патриция Бэйтман.

– Хмм, это тоже вполне может сработать, – наконец выдал Лето, – только платье найди покороче. Такое, чтобы сразу из хандры вытягивало.

– Ага, и при наклонах на жопу не натягивалось, – хмыкнула Патти. – За такими вещами надо к Робин, а не ко мне. А именинник чего хандрит? Неужели понял, наконец, сколько ему стукнуло?

– Стукнуло? Можно и так сказать, – Шенн говорил неохотно, обдумывая, как бы подступиться к теме и что бы рассказать. – Стукнулся он пару раз в Колорадо и жопу отморозил.

– Опять «напроксен»? – На том конце повисла гробовая тишина, прерываемая недовольным сопением. – Черт побери, Ше, если Джаред делает из этого тайну за семью замками, то нам между собой необязательно разговаривать шифровками. Я все понимаю, он мужик, и даже с алебардой в башке выпьет «ибупрофена» от головной боли, вместо того чтобы отправиться прямиком к врачу. Понимаю и при нем буду нема, как рыба. Так, в чем у нас проблема? Закинулся он обезболивающими, обиделся на весь мир и?..

– Наорал на всех, что не хочет никакого праздника, взял очередную заумную хипстерскую книгу и закрылся у себя в спальне, маленький задрот, – фыркнул Шеннон в раздражении, за которым скрывалась неподдельная забота.

– А вы, заговорщики, решили за его спиной все равно организовать тусовку? Я с вами. Что делать?

Час спустя она, прихватив подарок и плащ подлиннее, который скрыл бы ее позор, покинула квартиру, оставив в ней записку и сладко спящую Робин. Когда девушка с энтузиазмом и без всевозможных встречных требований согласилась примчаться к Шеннону на подмогу, он так растерялся, что не придумал ни одного поручения, которое Патти могла бы выполнить по дороге. Его настолько огорошила возможность покомандовать мисс Бэйтман, что все прочие мысли просто вылетели из головы, и теперь, едя в такси, она со скучающим видом рассматривала свои ногти, вместо того чтобы доводить до нервного срыва какого-то менеджера или веганского пекаря-кондитера. Патриция хищно усмехнулась, уж кого-кого, а хипстера с сыроедческими маффинами (или что они нынче жрут) она бы с удовольствием довела до ручки.

Робин вчера даже после вина и в приглушенном свете ламп сумела разглядеть следы краски, гребаный Шерлок. И Патриции совершенно не хотелось, чтобы их обнаружил кто-то еще, бессчетное количество раз она уже успела себя обругать за то, что решилась на этот подарок. Он был слишком личным, слишком обо многом говорил. Не обязательно быть экспертом в области ИЗО, чтобы присвистнуть так, как это сделал Чарли, увидев картину на мольберте, а Том похлопал по плечу и смерил сочувствующим взглядом. Никому из них даже в голову не пришло возмутиться, что она покрыла грунтовкой «зеленую плесень», некогда украшавшую коридор, и нарисовала поверх нее свою работу. Они вместе сговорились, что картина понравилась какому-то частному коллекционеру из ЛА, которому просто невозможно было отказать. Что ж, по сути, маленькая ложь была не столь далека от истины. Оставалось только надеяться, что депрессирующему Джареду придется по душе ее рисование. И что Робин не спалит ее маленькую ложь о происхождении полотна.