Ребяческое взросление... Я задумался над тем, сколько лет эти сёстры уже не видели нормальной книги. Наверняка, они и читать-то не умеют... Но говорить настолько абсурдные вещи даже в этом случае просто позорно для бессмертного существа. Я молча сидел, устраивая маленькую дискуссию в своей голове, а потом мысленно снял перед собой шляпу: я тоже поддался силе хмельного напитка.

– Хватит, - сказал я.
– Хейну непривычно видеть такое, он волнуется за Акиру. Маиайли, разве у тебя не вызвало бы столько удивления, увидь ты что-то подобное, будучи человеком?

Эльфийка пробормотала что-то нечленораздельное, но я услышал в том согласие и кивнул. Хейн, насупившись, сложил руки на груди и поглядывал на Маиайли со злостью. Я не мог понять, что из слов девушки так задело его, ведь он и сам говорил то же самое. Ну насчёт того, что смертность - это здорово или вроде того...

Я смотрел на получеловека, пока тот не оторвал глаз от Маиайли и, перехватив мой взгляд, не сел обратно к костру. Каайято смотрела на юношу, как на интересное животное, выделывающее то, чего от него никак не ожидали. Мне это не понравилось, и я послал эльфийке осторожный взгляд, который она поняла и, опустив голову, прошептала едва слышно:

– Прости.

Но уже через мгновение маска смирения на её лице сменилась лукавой улыбкой, и она мне подмигнула. Я покачал головой. Ну как можно жить в таком бедламе?! Три девушки, причём довольно молодые, заправляющие огромным страшным лесом, характер и отношения которых могут вызвать довольно странные чувства у каждого! Лично меня угнетали они все, несмотря на то, что у одной был невероятный голос, у другой - красота, а у третьей - всё это и власть в придачу. И эти намёки...

Хейн, заметивший моё постепенно ухудшающееся настроение, коснулся моего плеча, отчего я вздрогнул и обернулся к нему. Юноша неуверенно улыбнулся, и от этого голова пошла у меня кругом, и я с трудом поборол желание поцеловать его. Я чувствовал, что кто-то из сестёр-эльфиек что-то говорит мне, а может и просто зовёт, но теперь для меня не было ничего кроме худощавого юноши, что казался ещё более тонким в колышущемся свете пламени. Я видел его зелёные глаза, его бледные скулы, растрёпанные чёрные волосы, ощущал сладковатый цветочный запах, присущий эльфам. И меня переполняла безграничная нежность, привязанность и нечто смутное, щемящее сердце.

Акира тоже подошла ко мне и по-хозяйски уселась на колени. Потом посмотрела на меня серьёзно, будто хотела понять, что произошло с моим внутренним состоянием. С трудом оторвав взгляд от Хейна, я перевёл его на сестру. Девочка вдруг воскликнула своим высоким голоском:

– Вот кого ты хотел видеть рядом с собой!

От её крика я вздрогнул, сначала даже не поняв, что имеет малышка в виду. Потом мне вспомнился сон о взрослой Акире, которая обнимала Хейна, о своём пробуждении и о словах сестры: "Ты не меня хочешь видеть сейчас"... Сёстры-эльфийки перестали звать меня.

Сперва хотелось рассказать ей о том, что на самом деле я мечтал о той Акире, о девушке из моего сна. Но я передумал говорить об этом, потому что с небольшим удивлением понял, что забыл даже то, как выглядело моё видение. Просто оно было невероятно красивым, больше на ум ничего не приходило.

Я увидел, что на щеках Хейна расцвёл румянец, и юноша отвернулся, но не из отвращения, а из смущения. Я точно видел это по его глазам.

– Ты права, Акира, - прошептал я. Я никогда не терзался угрызениями совести, потому эти чувства застали меня врасплох в тот момент. Я не хотел обманывать девочку, тем более, что на её личике отразилась такая досада, что я едва не выпалил правду. Каайято, раньше поглядывавшая на меня со странной смесью похотливости и нерешительности, одарила меня взглядом, полным удивления. Встретившись с её глазами, я ответил на её немой вопрос:

– Я ведь инкуб.

Эльфийка ещё несколько секунд смотрела на меня, а потом медленно кивнула, будто мои слова решали все её проблемы. Она вздохнула, как мне показалось, с сожалением. Я едва не рассмеялся, представив, какое разочарование постигло девушку.

И тут мне в голову пришёл один вопросик.

– Слушайте, а вам сколько лет?

Каайято и Рауйюили переглянулись. Рау прыснула, а Каайято, подавив смешок, спросила:

– Юный Киона, сколько лет ты живёшь в этой Вселенной?

– Семнадцать, - ответил я.

– Так вот, я не помню, когда родилась, но я и мои сёстры встретили рождение этого мира. А также мы видели, как развивается человеческий мир...

Эльфийка выдержала театральную паузу, будто была хорошей актрисой, которая читает очередной монолог. Она выразительно взглянула на меня, будто ожидала реакции.

– Человеческий?
– удивлённо произнёс я, наконец поняв, что Каайято ожидает от меня чего-нибудь большего, чем просто внимательный взгляд.

– Да, - удовлетворённо ответила девушка (хотя как мог я назвать её девушкой, зная её примерный возраст?).
– Он очень маленький и там живут только они.

Я, не удержавшись, поморщился. Мир, где есть одни только люди! Какой кошмар! Когда я представил себе, как застоялся там человеческий смрад, меня чуть не вывернуло наизнанку. По выражению её лица я понял, что эльфийка быстро разгадала мои мысли.

– Ты так не любишь людей, - произнесла она задумчиво.

– Ненавижу, - поправил я, почти выплюнув это слово.

– Это глупо, - вдруг сказала Рауйюили на языке эльфов.
– Нет смысла ненавидеть людей. Они такие смертные и нуждающиеся в заботе, что им остаётся только помочь и подстрелить.