Обладатель тенора, судя по его тону, был слегка раздражён, и потому его ответ показался мне на удивление мягким для такого состояния:

— Случилось, но хотелось бы выяснить подробности, если ты не против.

— Конечно, — Динка снова напряглась, и в коридоре послышался топот ног и хлопок двери.

Чует моя пятая точка, явились эти гости по мою душу… Нет, я не Нарцисс с манией преследования (мании так точно нет), но единственные знакомые Дины в этом городе — семья Звягинцевых. И если они пришли предъявить готессе претензии, то это может быть связано лишь с нашим вторжением в их частную собственность. Так что вряд ли претензии у товарищей Тематиков будут к Дине — их схлопочем мы с Лёхой.

И поделом. Сами идиоты.

Тем временем, доказав правдивость моих предположений, в гостиной завязался конструктивный диалог Динки и Влада Звягинцева, сопровождаемый редкими комментариями его жены. Граждане предприниматели поведали, что недавно в их дом проникли посторонние, которые были застуканы охраной в подвале. Нарушителей повязали, и женщину закрыли в подсобной комнате, где хранились верёвки, а мужчину отвели наверх, предварительно позвонив боссу, который и приказал доставить лидера «вторженцев» на допрос. Вот только допросить злоумышленников коммерсант не успел, ибо им на помощь пришли какие-то странные личности, явно связанные со спецслужбами, потому как они в момент скрутили всю охрану и даже не запарились. А затем сбежали, ничего из дома не изъяв, кроме двух незадачливых воришек. Собственно, из того, что «воров» заинтересовал подвал, а не сейф, и ценные вещи не были похищены, господин Звягинцев сделал вывод о том, что злоумышленники приходили не ради наживы, а за информацией. Причём не в целях промышленного шпионажа, а либо чтобы узнать секреты богатого предпринимателя-Тематика и продать их газетчикам, либо чтобы вызнать его тайны и передать их спецслужбам, которые затем смогут на него надавить.

И у кого тут мания преследования?

Но вообще, забавно было услышать интерпретацию тех событий глазами «потерпевшей» стороны. Я бы никогда не додумалась до вывода о том, что та странная «могучая кучка» работает на ФСБ, вот правда! А Влад додумался. Видать, рыльце в пушку, не иначе! А то с чего бы ему самое худшее предполагать? Хех.

Но вот дальше разговор перетёк из рассказа в допрос, и мне резко стало не до смеха. Влад заявил, что охрана упорно молчала о приметах «грабителей», сообщив лишь их пол и примерный возраст, отчего-то «запамятовав» детали. Но ушлый бизнесмен не поверил в амнезию подчинённых, и потому, когда один из охранников решил уволиться с «опасного» места службы, подослал к нему свеженанятого охранника. Слово за слово, мужички выпили по одной, потом по второй, потом бутылку, и у уволившегося секъюрити ожидаемо развязался язык. Диктофон же его рассказ надежно зафиксировал, и гражданин Звягинцев стал отнюдь не счастливым обладателем правдивой информации о «взломщиках». И его вопросы свелись к одному, наиважнейшему пункту: «Что твои друзья, Дина, искали в моём доме и кому они успели разболтать об увиденном?»

Нет, БДСМ не является противозаконной деятельностью, да и, по словам Динки, единственная «нелегальность» их притона заключалась в том, что за съём комнат в подвале Звягинцевы брали деньги, не проходившие через налоговую. Налоговикам такое, естественно, пришлось бы не по нраву, но это были ещё цветочки, ведь журналисты могли раздуть знатный скандал из того, что известный предприниматель является лидером «банды извращенцев» и берёт с них деньги за съём «комнат для пыток». Собственно, я прочитала всё, что нашла о БДСМ, и потому уже не считала этих граждан извращенцами — ну мало ли у кого какие завихрения в мозгу. Но вот в обществе такое вряд ли приняли бы на «ура», ведь любого, кто отличается от серой массы, оно начинает давить. И опасения Звягинцева оказаться на первых полосах газет были мне вполне понятны, равно как и его волнения на тему претензий налоговой службы. Ведь за сокрытие налогов можно и на нары загреметь, в крайнем случае, а благодаря статье он мог лишиться кучи клиентов и партнеров по своему основному (торговому, кстати) бизнесу.

Дина же вытекала с линии атаки, не давая прямых ответов и ловко играя словами, но это лишь раздражало «дознавателей», и они явно начинали злиться. Готесса же явно не хотела ни подставлять нас с Лёшей, ни врать товарищам, а потому сводила всё к тому, что её друзья никогда не причинят вреда тем, кто ей дорог. Но бизнесмена, связанного с преступностью, такие ответы, естественно, не устраивали. И я его в этом отлично понимала.

Гробовщик потягивал чай, с явным интересом прислушиваясь к разговору и довольно ухмыляясь, но было заметно, что он несколько напряжён. Себастьян делал вид, что он — тумбочка или, на худой конец, посаженая на стул статуя, и отсутствующий вид разбавлялся лишь цепким взглядом, которым демон впился в меня, как энцефалитный клещ. Я же прислушивалась к диалогу за стеной и с каждой минутой мрачнела всё больше, ведь передо мной вставал довольно неприятный выбор. Подставить Дину или подставиться самой?

Инстинкт самосохранения шептал, что мне лучше не связываться со Звягинцевыми, тем более что вряд ли они бы причинили вред своей давней подруге. Но в то же время кое-что настойчиво советовало пойти в гостиную и вскрыть карты. И дело было не в чувстве вины — я его не испытывала, и даже не в том, что я не хотела причинять неудобств подруге и становиться причиной её неприятностей, ибо свой комфорт я ценю выше комфорта окружающих. Проблема была в другом.

Данте Алигьери. «Божественная комедия». Восьмой круг наказывал обманувших недоверившихся. Девятый, самый страшный, карал обманувших доверившихся, предателей. И я не хотела обманывать того, кто в меня верил. Нет, я не боялась попасть в Ад из-за того, что не помогу готессе, которая за эти два месяца из соседки и знакомой моего брата стала самой настоящей моей подругой. У меня и без этого грехов навалом, Рай мне не светит. И дело было далеко не в том, что общество осуждает предателей — мои моральные принципы далеки от идеалов, хотя предателей я терпеть не могу. Просто Дина в меня верила. Каждое путешествие в прошлое она доверяла мне самое ценное — свою жизнь, и не ждала подвоха. Она готова была рискнуть всем, чтобы мне помочь. А это значило лишь одно: я для неё была настоящей. Не проходным пунктом её биографии, который мог забыться в любой удобный момент, а кем-то, достойным того, чтобы его защищать. Кем-то, кто был для Дины важен. А ещё кем-то, кому Дина доверяла, ведь она никогда не стала бы рисковать жизнью ради того, кому не верила. И потому я не могла её обмануть, предать её доверие. Ведь я приняла её помощь, а значит, приняла и её веру в себя. А «мы в ответе за тех, кого приручили».

Интересно, когда мои принципы успели так измениться, что я научилась ставить интересы важных для меня людей выше своих собственных? Боюсь, что после случая в недострое… И виноваты в этом были не те подонки, что меня избили. Виноват был Себастьян, который медленно, но верно становился для меня слишком важен…

Подумав, что если постараюсь, то смогу отмазаться от претензий бизнесмена, я обречённо вздохнула и одними губами прошептала Михаэлису: «Не выходи в гостиную, что бы ни случилось. Иначе всё пойдёт насмарку». Он вскинул бровь, будто не ожидал от меня такого поведения, а я пожала плечами и тихонько пошагала на встречу с отнюдь не прекрасным.

План в моей голове уже отчётливо проступал, а потому я не сильно переживала за его исход, и лишь одно меня беспокоило — Михаэлис. Нет, если бы он выперся в зал, планы мои это бы не сильно порушило, однако именно он был тем, кто избил охрану Звягинцевых, а значит, к нему у предпринимателя было больше всего претензий. А я не хотела, чтобы ему их предъявляли. Не хотела, чтобы он чувствовал себя некомфортно… Кажется, я начала понимать, что любить, сохраняя трезвый рассудок, невозможно. А жаль…