Утро наступило для меня около десяти утра, и, разлепив глаза, я подумал, что бабушка наша была кладезем мудрости — в эту ночь мне вообще ничего не снилось. Странное дело, я сумел принять своё прошлое и двигаться дальше, следуя совету, а вот Инне она, похоже, советовала не принимать ужасные моменты, как реальность. Неужели из-за того, что их было слишком много, и её разум бы просто не выдержал? Значит, меня это тоже ждёт? Ведь путешествий будет ещё много…

Прогнав неприятные мысли, я наконец встал и отправился в душ. Горячая вода помогла окончательно проснуться и собраться с силами, а настроение медленно, но верно поползло вверх. Добравшись до кухни, я обнаружил, как это ни странно, записку от Инки (раньше за ней такого не водилось), в которой сестра интересовалась, в норме ли я, и просила послать ей смс. Неужто Иннусик обо мне волнуется? Это как же её вся эта ситуация тряхнула, раз наша бука-одиночка о ближнем побеспокоилась?

Отослав смс о том, что я в норме, и выразив уверенность, что она тоже в порядке (за вопрос Инка бы меня прибила), я уселся пить чай с напечёнными демонами с самого утра блинами. Настроение стало ещё лучше, а ответ Инки: «Ясен фиг, я в норме! Как ты смеешь сомневаться, смерд?» — и ехидный смайлик окончательно убедили меня в том, что жизнь всё же скорее хороша, чем плоха, и надо стремиться сделать её ещё лучше, а не впадать в депрессию, перебирая в памяти детали тяжёлых моментов прошлого. Одно только было фигово — Динка на сутки исчезла из поля моего зрения, и я о ней волновался. Но я точно знал, что с ней всё будет в порядке — Динусик до ужаса сильная. А ещё… Я ведь не зря назвал её Всадником на бледном коне, за которым следует Ад. Дина переживёт эти события, потому что она способна на то, на что не способны ни я, ни, как оказалось, Инна — она умеет принимать чужую боль как данность. И причинять её — тоже…

Когда часы на стене оповестили меня о приближении обеда, я нехотя отправился переодеваться, напялил запасной спортивный костюм (к сожалению, тёмно-серый), с тоской глянул в сторону его чёрного клона, висевшего на верёвке и пытавшегося просохнуть (видать, демоны постирали), и с тяжким вздохом поплёлся к двери. Предстоял рабочий вечер, полный рок-музыки, пьяных посетителей и, возможно, воплей Грелля. О да, я опять его ненавижу (хотя и чуть меньше, но это мелочи), ведь жнец наверняка припомнит мне «должок» и начнёт капать на мозги, стараясь вытащить меня на кладбище. А мне что-то как-то совсем не светит с ним туда тащиться, хотя, конечно, обещания надо держать…

Рабочий вечер, что интересно, прошёл спокойно, и Грелль в клуб даже не явился, но стоило лишь мне расслабиться и подумать: «Пронесло!» — как возле чёрного хода меня перехватил явно раздражённый, возмущённый, но как обычно жеманный жнец. Подлетев ко мне, он с ходу заявил:

— Лёшечка, представляешь, какая несправедливость? Меня обвинили в том, что я плохо выполнил свою работу! Владыка Эмма сказал, что снимет меня с этого задания, если будет ещё один прокол!

«Проколись!» — с нотками истерической радости подумал я, но промолчал. Я жить хочу…

— Но я ведь не могу оставить нашу игру, правда? И тебя тоже.

«Какая интересная очерёдность», — съязвил я про себя и поплёлся домой. Жнец же шёл рядом, размахивал руками, и вещал:

— Поэтому теперь, прости, дорогуша, я не смогу тебе помогать так очевидно! Да, я, конечно, сделал, что хотел с этими глупыми смертными, но начал-то ради тебя! А в результате разошёлся, и получилось так, что нескольких солдатиков, которые имели шанс попасть в твою сестру, я слегка уничтожил!

«Милое словосочетание — „слегка уничтожил”. Да уж, этого типа без ста грамм на грудь понять нереально!» — прокомментировал я мысленно, без особого интереса прислушиваясь к дальнейшем излияниям паранормального существа.

— Ну и, как результат, если я хочу остаться здесь, то мне придётся быть повнимательнее и не попадать в такие переделки. Я не смогу в следующий раз уничтожить тех, кто будет стоять на твоём пути, так что прости-прости… Ну как так?! Я ведь убивал людей, которых не существовало, я не нарушил баланс и не забрал жизни тех, кто должен быть выжить! А меня опять наказали! Это несправедливо! Уилл такой зануда, что ужас, но Владыка, кажется, любит правила не меньше! Кошмар!

— И как же тебя наказали? — нет, вины я за собой не чувствовал, но поинтересоваться стоило. Грелль ведь не мог не знать, что наказание может последовать, так что вряд ли это стало для него новостью, вот мне и любопытно — чем он готов был пожертвовать, чтобы отстоять свои принципы?

Жнец как-то замялся, покраснел (от стыда, что ли?) и встал, как вкопанный, посередь тротуара, ковыряя носком ботинка грязный, пыльный асфальт. И что это ещё за миниатюра: «Стыдливая девушка попадает на Суд Владыки Эмма»?..

— Ну? — не люблю я эти театральные паузы! Но Грелль, кажись, и правда смутился, несмотря на весь этот балаган. Неужто и такое бывает? Что ж ему за наказание-то дали? Повелели голышом перед строем феминисток пробежать?..

— Моя Коса… — наконец выдавил жнец и полез во внутренний карман плаща. — Как-то вот так…

Я ожидал, что он достанет свою бензопилу, но вместе этого Сатклифф извлек на свет Божий двое небольших ножниц с красными ручками. Ошизеть не встать… У него пилу отобрали, что ли? А ножнички — это типа издёвка: «Сравнивай то, что есть, и то, что было, и кори себя за несдержанность! А ножнички на маникюрные похожи потому, что ты — гейский гей, и это тебе очень подходит!»? Жуть, вот правда… Мне даже немного жаль этого акулоподобного параноика…

— Это что, навсегда? — озадаченно спросил я, стараясь не показать жнецу, что, мягко говоря, офигел от такого странного наказания.