Один раз Онхонто рассмеялся, легко и звонко; рука его сжала пальцы Хайнэ, и тот пришёл в такое волнение, что почувствовал себя на грани обморока.

Успокоился он лишь тогда, когда случайно поймал взгляд Марик — она улыбалась ему; остальные смотрели неприветливо.

Хайнэ охватили ликование и восторг.

«Я отдам Марик то письмо, которое написал в экипаже, — твёрдо решил он. — Скажу, что люблю её. Напишу для неё ещё десяток, нет, сотню рассказов. Всё, что угодно, лишь бы она снова улыбнулась…»

Онхонто вдруг поднялся, выпустив его руку, и сказал что-то на своём языке.

Хайнэ испытал одновременно и облегчение — его ладонь была вся мокрая от пота и онемела, затекла, — и смутное сожаление.

— Господин хочет прогуляться, — объявил кто-то из прислужников. — Гости могут последовать его примеру.

Хайнэ тоже захотел встать, однако замешкался, пока искал свою трость, и, поднявшись на ноги, обнаружил, что остался один, без своего покровителя, который уже успел выйти вместе со свитой в сад.

На мгновение его охватил безотчётный страх, почти паника, как будто гости, охваченные завистью, могли кинуться на него и попытаться растерзать, как когда-то простолюдины на улице Нижнего Города.

Однако сквозь толпу к нему уже пробивался Астанико с весьма довольным видом.

— Давайте выйдем на балкон, — предложил он, протянув ему руку. — Там будет проще поговорить.

Хайнэ с благодарностью принял приглашение, позволив увести себя от столь пугавшей его толпы.

— Ну, Хайнэ, — сказал Астанико, когда они выбрались на свежий воздух. — Теперь вы видите, как правильно поступили, последовав моему совету явиться на приём? Искренне рад вашему успеху.

«Сомневаюсь, что кто-то из гостей может повторить эти слова», — подумал Хайнэ.

— Я, на самом деле, совсем не ожидал, — смущённо улыбнулся он. — До сих пор не могу поверить, кажется, будто это сон. Думаю, смогу прийти в себя только когда вернусь домой.

— Домой? — повторил Астанико резковатым голосом. — О чём вы говорите, Хайнэ? Забудьте о доме, вы остаётесь здесь. Вы разве не слышали, что сказал Онхонто?

«Остайся со мной, всегда», — вспомнил Хайнэ, и сердце у него оглушительно заколотилось, к лицу прилила волна крови.

— Вам оказали величайшую честь. — Голос у Главного Астролога внезапно стал властным, повелительным. — Вы не можете отказаться.

— У меня и в мыслях не было отказываться, — растерянно возразил Хайнэ. — Но я не понимаю… разве я должен остаться во дворце уже сегодня? На ночь?

— Разумеется, — прохладно сказал Астанико. — Если хотите, за вашими вещами можно послать слуг, но не думаю, что вам что-то понадобится. Здесь у вас всё будет. К вам благоволят звёзды, Хайнэ, так что лучше порадуйтесь своему счастью. И помните, что удачу легко спугнуть — например, таким испуганным видом.

Он чуть улыбнулся.

Хайнэ какое-то время изумлённо молчал.

Нет, не то чтобы он был против такого непредсказуемого поворота событий, совсем нет, но…

— Вы ведь не хотите огорчить Онхонто, не так ли? — спросил Астанико требовательно.

— Огорчить? — переспросил Хайнэ и, вздрогнув, отвернулся. — Но ведь останусь ли я здесь сегодня на ночь или нет — это такая мелочь. Разве может она иметь для него значение?

— Вы ведёте себя как маленький ребёнок, Хайнэ, — строго сказал Астанико. — По-моему, Онхонто ясно показал вам своё расположение, только вам одному. Какие ещё доказательства требуются? Откуда такая неуверенность в себе? Вы были совсем другим в начале вечера.

Хайнэ пристыженно опустил взгляд.

— Возвращайтесь, — повелел Главный Астролог. — Для вас приготовят комнату и покажут, куда идти. Думаю, Онхонто ещё захочет поговорить с вами перед сном.

Эти слова одновременно испугали и обрадовали Хайнэ.

А потом он вспомнил, что во дворце у него будет гораздо больше возможностей видеть Марик, и сердце у него затрепетало.

Он почти готов уже был последовать данным ему указаниям, как вспомнил про Хатори и замер на месте.

— Подождите! — воскликнул он. — Мне сначала нужно увидеться с братом, он ждёт меня у ворот.

— Хайнэ, не говорите глупостей, — перебил его Астанико. — Уже слишком поздно для свиданий. Возвращайтесь! Вашим родным всё сообщат, завтра сами напишете им письмо.

— Нет, я не могу, — настаивал Хайнэ. — Я должен сказать ему, прямо сейчас.

— Хорошо, я пошлю к нему слугу, — в голосе Астанико прозвучало заметное нетерпение.

— Вы не понимаете! Он сказал, что будет ждать меня, значит, будет ждать до последнего, сколько бы слуг вы к нему ни посылали, будет ждать до утра.

— В таком случае он промокнет ночью под проливным дождём, и поделом ему будет за это глупое упрямство! Ни ума, ни приличий у вашего брата! — вскричал Астанико, окончательно выходя из себя. — Идите обратно, вы что, не поняли?