Несмотря на своё дурное настроение, Хатори не мог повести себя с ней невежливо и не ответить улыбкой на улыбку.

— Давайте отведаем чая, госпожа, — сказал он, подходя к накрытому для них столику, и открывая крышку одного из стоявших на нём заварочных чайников. Густой сладковатый аромат разнёсся по комнате. — Я слышал, что это лучшая чайная в городе.

— О да, — улыбнулась Марик, садясь с другой стороны столика. — Я попросила принести нам десять разных сортов. Один из них с западных гор.

Она принялась рассказывать о сортах чая, об ароматах, о целительных свойствах, которые им приписывают. Видно было, что это интересно ей, что она — настоящий знаток и в целом очень хорошо образована, утончённа, воспитанна.

Она казалась почти такой же возвышенной, благородной дамой, как госпожа Ниси, и Хатори не мог не улыбаться, глядя на неё, но всё же неприятное чувство грызло его.

Он понимал, что если разговаривать с ней, то ему придётся лгать, выдавая себя за Энсенте Халию, сочинять на ходу какие-то истории, выкручиваться, запутываясь в собственном вранье ещё больше.

Он не любил и не умел лгать, мысль о том, что придётся это делать, приводила его чуть ли не в ярость.

Марик вдруг остановилась, перевела дух и поглядела на него с лёгкой и как будто бы даже смущённой улыбкой.

— Что же вы всё время молчите? — спросила она. — Я так много говорю…

Хатори глубоко вздохнул.

— А вы уверены, что хотите именно… разговаривать со мной? — спросил он, поднимаясь на ноги.

Глаза Марик на мгновение расширились, а потом она тихо засмеялась.

— В этом весь вы, — прошептала она, тоже вставая. — Никакой дани условностям. И если бы вы знали, как мне это нравится.

Помедлив пару мгновений, она обогнула столик и остановилась на расстоянии полушага от него.

Теперь Хатори мог прекрасно разглядеть её лицо — большие золотисто-карие глаза, подёрнутые лёгкой дымкой, влажные, чуть приоткрытые губы, шелковистая кожа, про которую говорят «персиковый оттенок». Звание первой красавицы в городе принадлежало Марик по праву.

Прекрасно понимая, что от него требуется, Хатори тоже сделал шаг навстречу и обнял её.

Она прильнула к нему, обвив руками его шею.

«Я даже не целовался ни с кем ни разу, — как-то отстранённо подумал Хатори за мгновение до того, как прохладные мягкие губы коснулись его губ. — Ну, что ж… Когда-нибудь это должно было произойти».

И всё остальное тоже.

Своего точного возраста Хатори не знал, однако ему вряд ли могло быть меньше двадцати лет, и то, что происходило сейчас, по современным меркам должно было случиться уже лет пять-шесть тому назад.

Был бы он другим человеком, менее равнодушным к людским толкам, его бы уже давно подняли на смех за этот добровольный отказ от главного удовольствия, доступного мужчине и женщине.

В том, что это действительно удовольствие, Хатори имел возможность убедиться сейчас.

Ласки Марик не были ему неприятны.

Он отвечал на её поцелуи, обнимал тонкий стан, скользил рукой по пышной груди, и тело реагировало соответственно.

Чарующая красота Марик волновала Хатори, ему было приятно, что она так нежна, но что-то давило в груди, какое-то мучительное, болезненное чувство, мешавшее полностью расслабиться и погрузиться в негу удовольствия.

И это чувство смогло, наконец, оформиться в мысль — именно тогда, когда уже было слишком поздно.

«Это должна была быть не она!» — промелькнуло в голове Хатори, и тот момент, который люди называют высшим пиком наслаждения, оказался окрашен для него в оттенки горького разочарования.

Впрочем, он сумел ничем этого не выдать.

Показать женщине, что хочешь видеть на её месте другую — подобного оскорбления, подобной горькой обиды Хатори не хотел даже для той, которая ещё утром была для него незнакомкой и которая по-прежнему ничего для него не значила, однако волей судьбы и каприза Хайнэ стала его первой женщиной.

Ближе к середине ночи Марик соскользнула с постели и, погасив все свечи, раздёрнула занавески.

Комнату наполнил бледный лунный свет, и Хатори испытал новый приступ тоски — раньше хоть пламя свечей, танцевавшее в лампадах, приносило ему радость и облегчение.

Тем не менее, он ласково встретил Марик, вновь скользнувшую в его объятия.

— Мне захотелось поглядеть на тебя в лучах лунного света, — призналась она, гладя его лицо кончиками пальцев. — Ты красивый и так не похож на других. Не только в плане внешности.