Цовинар замолчал. Милаву он показался таким старым и беззащитным, что росомон шагнул к плотнику и потрепал его по плечу.

– Ладно, старик, не сердись. Не собирался я убивать тебя. Так, покалечил бы немного...

Плотник быстро взглянул на Калькониса. Заметив, что сэр Лионель улыбается во весь рот, улыбнулся сам.

– Вот видишь, Цовинар, ты нам рассказал легенду о собирательнице душ, а с нами ничего не случилось.

Едва последний слог слетел с губ Милава, как всё пространство грота загрохотало раздробленными на тысячи осколков звуками:

– ...не случилось...
– стонали тёмные своды.

– ...не случилось...
– бурлила невидимая вода.

– ...не случилось...
– пронзительно скрипел песок.

– ...не случилось...
– прошептал плотник и без чувств рухнул на палубу.

Через минуту рядом с ним распластался незнакомый моряк.

Видя, что всегда весёлый кок тоже собирается присоединиться к ним, Милав проговорил:

– Да не бойся ты, Бальбад! Это всего лишь эхо!

– Эхо-хо!.. Эхо-хо!.. Эхо-хо!..

Повторений было так много, что голова кузнеца едва не закружилась. Только заткнув уши руками, он смог отрезать лающие звуки от ускользающего сознания. Когда он справился с приступом головокружения и смог осмысленно оглядеться по сторонам, то понял, что остался в гордом одиночестве. Бальбад, а за ним и сэр Лионель вальяжно расположились на палубе в самых немыслимых позах...

Очнулись они нескоро. До того, как это произошло, Милав успел по верёвочной лестнице спуститься за борт и определить глубину. Воды оказалось немного - по грудь кузнецу. Но выглядела она странно: упругая, маслянистая, непрозрачная, реагирующая на прикосновение словно живая! Испытав несколько неприятных минут от прикосновений этой жидкости к обнажённым участкам тела, Милав поспешил на корабль.

Когда он очутился на палубе, то с брезгливостью принялся отжимать мокрое бельё. Его команда медленно приходила в себя. Кальконис, стоя на коленях и упираясь плечом в мачту, часто-часто тряс головой. Бальбад, придерживаясь руками за остатки ограждения, отчаянно пытался заставить ватные ноги двигаться. Незнакомый матрос, тело которого напоминало не в меру разъевшегося угря, пытался незаметно ускользнуть в ближайшую щель. Один плотник Цовинар чувствовал себя великолепно: он так и не пришёл в себя, продолжая занимать распластавшимся телом половину прохода. Обеспокоенный неподвижностью старого моряка Кальконис нетвёрдой походкой направился к нему.

Милав остановил его:

– Не будите его, сэр Лионель! От нудных причитаний старика нам лучше не станет.

Кальконис в нерешительности замер, потом махнул на Цовинара рукой и подошёл к росомону.

– Вы что-нибудь понимаете в происходящем?

Сбоку вынырнул Бальбад. Его физиономия, с правой стороны подсвеченная слабым светом слюдяного фонаря, производила устрашающее впечатление. Оскалив зубы, кок проговорил:

– Хитрый плотник не всё рассказал о собирательнице душ!

Милав, бросив быстрый взгляд на тело Цовинара.

– О чём же умолчал плотник?
– спросил он.

– О том, что Олгой Лилар не просто собирает души погибших на просторах Великой Водной Глади, - она сама губит моряков...

ГЛАВА 10: Заплыв

"Час от часу не легче!" - подумал Милав, а вслух сказал:

– Ты об этом больше никому не говори, ладно?

– Ладно, - согласился Бальбад, - только они и без меня об этом знают!

Милав перевёл взгляд на Калькониса.

– Что будем делать?
– спросил сэр Лионель.

Головой он больше не мотал и выглядел неплохо по сравнению с Цовинаром, который до сих пор находился в беспамятстве.

– Думаю, нужно хорошенько выспаться, - предложил кузнец.
– Исследовать лабиринты каменного грота сейчас рискованно. В такой темноте мы на собственном корабле можем заблудиться.

Кальконис удивлённо посмотрел на росомона.

– Неужели вы сможете заснуть?!

– А почему нет?

– После всего этого?..
– сэр Лионель широким жестом обвёл вокруг себя.

– Именно после этого.
– Убеждённо ответил Милав.

Кальконис покачал головой.

Расположились на ночлег здесь же, на палубе. Едва улеглись, слева послышались жалобные вздохи - очнулся Цовинар. Вполголоса проклиная всех на свете, а особенно иноземцев, втянувших остатки команды "Морского удальца" в безумно-безрассудное дело, старый моряк ползком направился в сторону единственной незатопленной каюты на носу судна, откуда давно доносились приглушённые голоса - команда заливала ужас происходящего остатками капитанского рома. Когда Цовинар скрылся в каюте, Милав испытал облегчение - старик своим постоянным нытьём действовал ему на нервы.