Он с силой тарабанил по запертой решетке, время от времени стараясь прогнуть ее стальные прутья — поражаясь снова и снова своей собственной глупости. Он ведь сам позволил Берту запереть себя здесь, на собственных ногах прошел сюда, и теперь ему не остается ничего, кроме как корить себя за малодушие и глупость. Эрен снова ударил по решетке ладонью — с ужасом осознавая, что он не может выбраться отсюда. Прокушенная в нескольких местах рука сигналила о том, что и в титана он превратиться не сможет.

— Господи, я что — обречен провести тут остаток дней своих?! — ужаснулся он. — Мои друзья, быть может, там в опасности, а я…

Он, наконец, отошел от двери, обессиленный, несколько утомленный — звуки наверху над ним становились все громче и громче. Теперь даже новичку было бы ясно, что на верхних этажах идет настоящий бой. Возможно, его друзья проигрывают, а он, Эрен, не может прийти им на помощь. Эрен ненавидел себя сейчас за свою беспомощность, кулаки его сжимались от ненависти и бессилия.

— Я не могу задержаться тут, — сказал он сам себе. — Мне давно пора…

Он оглянулся в поисках орудия, с которым он мог пробраться через решетки, или сбить навесной замок — и внезапно прислушался к звукам. Шум исходил не только от потолка — но и шел где-то снизу, в районе угла камеры, заваленного всяким хламом. Не думая долго, Эрен просто подошел туда и разбросал ногой тряпье и мусор, брошенные в угол, сваленные просто неровной кучей — и ахнул, звуки действительно стали еще громче и ощутимее. Пол тихонько вибрировал под ногами, а сквозь пыль и грязь просвечивали тусклые струйки света, и Эрен постарался расчистить источник их чуть лучше.

Наконец, он стащил все, что было свалено в камере, в другой угол — и обнаружил, что каменные пол камеры не цельный, а прерывается на некотором расстоянии от стены. Вместо каменных кирпичей, Эрен обнаружил там плотные доски. Они прикрывали собой крошечный лаз, который раньше представлял собой каменный ход, скорее всего, для прислуги. Оттуда и пробивались звук и свет боя.

— Берт, скорее всего, знал, что это здесь есть, — промелькнуло в голове Эрена. — Не зря он советовал мне успокоиться… Надеялся, что я найду его.

Эрен воровато оглянулся — но вокруг никого не было. Он быстро снял с себя сюртук, который своей массивностью мог помешать ему, и скользнул вниз по каменным ступеням, прикрыв за собой доски, чтобы никто не мог узнать, куда делся пленник Бертольда. Пора, наконец, было и ему вступить в бой.

***

Не обращая внимания на Зика, идущего за ней, Криста быстро спускалась вниз по ступеням, держа за руку потерянного Райнера. Она знала, что давно должна была поступить так — и не жалела ни о едином своем решении, принятом здесь, в городе титанов. Она действительно была Их королевой — а вовсе не королевой спрятавшихся в стенах людей. И все же она несоизмеримо сильно любила то, что вынуждена была оставить.

— Райнер, все наладится, — говорила она полушепотом. — Я буду рядом. Ты можешь довериться мне. У нас с тобой никого не осталось, кроме нас двоих. Ради Бертольда и ради Имир мы пойдем дальше. И ты, и я. И никто никогда…

— Криста, — сказал Райнер, глаза его были сухими, улыбка натянутой. — Ты ведь не думаешь, что… Он ведь не сам… Армин заставил его, да?..

— Я не знаю, — коротко сказала она. — Я не могу знать, что было в душе у Бертольда. Но я точно знаю — он никогда не оставил бы тебя, если бы у него не было на это важной причины. Ты должен был верить в него до самого конца. Останови свое сердце, Райнер, иначе это погубит нас обоих.

— Погубит? — Зик, потерявший нить разговора, догнал их, заглядывая в лица Кристе и Райнеру. — О чем вы говорите, мои дорогие? Моя королева, что у тебя на сердце? Не мне ли, твоему супругу, ты должна сейчас раскрыть свои мысли и планы? Я помогу тебе, только скажи…

— Я не просила твоей помощи, — холодно бросила Криста. — Я сама справлюсь. Иди со мной, если желаешь этого, если нет — иди и дай бой нашим врагам. Ты называл меня главным сокровищем — я и есть таковое оно. И я иду вершить свое правосудие.

— А я? — удивился Зик.

— А ты делаешь то, что должен… — Криста подняла на него свои ледяные глаза. — Ты сам выбрал такую судьбу, Зик Йегер. Ты возжелал гибели своему брату и погубил свой народ. Эти люди пришли за мной — но я отныне не друг им. Я должна покинуть этот город, чтобы увидеть мир, который оставил мне в наследство мой род. Мир, который по ошибке признал тебя своим королем. Я иду туда и беру с собой Райнера — но вначале я должна увидеть Эрена. И если я пожелаю забрать и его с собой — ты подчинишься мне.