– Одетые, нешто?

Он открыл дверь шире, и впустил Старуху. Лапы странного существа снова были заняты свертками, в серебристой пленке. Псевдомуравей аккуратно сложил все на лавке и вышел за дверь.

– Одежа новая. Тута для всех, коли пожелаете, Мара покажет, как облачиться. Да, Мара, как наешься, выйди, милая, разговор к тебе имею, потаенный, – он сощурился. – Остальных Старушка сведет, куды надобно.

Он закрыл дверь, а Миррир в смятении воззрилась на меня.

– Никуда не ходи! Я боюсь за тебя!

– Не говори глупостей, Змейка, если он рассердится, будет куда страшнее! Пока что со мной ведь ничего не случилось?! Ты же понимаешь, без него – хана нам! И не забывай: он спас твоего Фатти!

После всего случившегося со мной, я чувствовала некоторую бесшабашность.

Сильные мира сего больше не внушали мистического ужаса, я опасалась их, как опасаются ядовитых змей, но в экзальтацию уже не впадала. Пока они вели себя понятно для простых смертных, бояться было нечего, тем более, если такой Пчельник действительно рассердится, нас уже ничто не спасет.

Я распаковала блестящие свертки. Вынимая черные комбинезоны, похожие на скафандры космических рейнджеров, я даже не удивилась.

Едва я натянула на себя черную ткань, как скафандр перестал быть безвольной тряпкой: материал как-бы стянулся, плотно облегая фигуру, послышалось шипение и треск – это включались загадочные системы жизнеобеспечения. Левое предплечье слегка покалывало, я дотронулась до этого места, и сейчас же, на руке сдвинулась тонкая полоска, обнажая светящуюся панель. Обозначения на схемках, были непереводимы, но, в целом, было все ясно: столбики доходили до максимальных значений, на диаграммах господствовал зеленый цвет, похоже, костюмчик был новехонький.

Миррир смотрела на меня, как будто я на ее глазах превратилась в лягушку. Радостно обхлопав себя по всем частям тела, я принялась экспериментировать. Костюм был податлив, и сидел будто вторая кожа, похоже работала система терморегуляции: мне стало прохладнее. Одно огорчало: мое любимое «перышко» никак не хотело приклеиваться к бархатистой поверхности костюма. Промучившись с Пером минут десять, и испробовав все возможные варианты его расположения, я сдалась, и прикрепила его к обычной кожаной перевязи. Так получилось даже круче: укрепленная костяными бляхами, широкая черно-коричневая перевязь, шикарно смотрелась на абсолютно черной, словно поглощающей свет ткани. Остальные прелести мне не удалось разведать, поскольку в дверь снова стукнули, и я поняла, что мне пора. Я ободряюще подмигнула Миррир, и вышла наружу.

Пчельник ждал, привалившись к дверному косяку. Оглядев меня с ног до головы, он удовлетворенно хмыкнул, и, шутливо поклонившись, пригласил следовать за ним.

Мы миновали череду заставленных барахлом закоулков и остановились перед внушительного вида дверью, напоминающую дверь банковского хранилища.

Пчельник провел рукой по массивной стальной плите, сейчас же дверь дрогнула, и с шипением отошла в сторону.

Мы вошли в полутемное гулкое помещение, медленно разгораясь, засветился потолок, открывая моему взгляду пустые белые стены и глянцевито поблескивающий пол. В огромном помещении не было никакой мебели, вообще ничего.

Казалось, мы вошли в гигантскую коробку из-под обуви. Дверь вернулась на свое место, и в комнате повисла ватная тишина. Пчельник остановился в центре комнаты, и поманил меня. Я, было двинулась к нему, но застыла, точно громом пораженная: напротив Пчельника беззвучно появился Танарет! Панические мысли лавиной понеслись в моей голове, однако бородатый хозяин, заметил мое состояние:

– Эй, что ты? Чу, нешто страшно так? – он ухмыльнулся. – Вижу, молодец тебе знаемый?! Образ это, дух бесплотный!

Он протянул руку, погрузив ее в тело Танарета, и что-то там проделал. Все еще борясь со слабостью, неожиданно охватившей мое тело, я подошла и встала за плечом хозяина. Голограмма, если только это была она, выглядела абсолютно реальной: я видела каждый отдельный волосок, каждую морщинку на изуродованном лице.

– Экий страховитый! – словно угадав мои мысли проговорил Пчельник. – И кто ж тебя так изукрасил? – спросил он у безмолвного Танарета.

– Таго, – ответила я, чем заслужила изумленно-недоверчивый взгляд Пчельника.

– Ишь ты! – хмыкнул хозяин и кивнул голограмме.

Изображение ожило, и это было так неприятно, что я невольно отступила. Казалось, пробудилась восковая фигура.

– …таким образом, – говорил Танарет, вежливо улыбаясь, – вы получаете вышеозначенную плату за ваше невмешательство, тем более, что объект не имеет для Вас никакой реальной ценности…

– Эт он зря… – нахмурившись сказал Пчельник. – Ума маловато – ценность определять.

– …как только объект пересечет границу Вашей ответственности, плата будет доставлена к стандартному порту. Очень надеемся на Ваше понимание и сотрудничество! – Танарет слегка поклонился.