Дурные предчувствия меня не обманули. Когда я, кое-как вымывшись и напялив на полусухое тело первые же попавшиеся джинсы с футболкой, а также по привычке вооружившись, как на штурм гринготтского сейфа, примчался к дому Ворона, меня встретили с «распростёртыми объятьями». Взъерошенная Герми, завидев мою взмыленную личность, оставила Рона и Драко устранять следы какого-то крупного катаклизма и метнулась ко мне с явно членовредительскими намереньями:

– Гарри, где, чёрт подери, тебя носило?! Я целый час не могла тебя найти!

– Что случилось?

– Зелье взорвалось.

– Северус???!!! – я метнулся было к лаборатории, но она остановила меня на полдороге, убрав взмахом палочки наливающийся благородным пурпуром фингал под глазом и оставленный Роми след укуса.

– Успокойся, у него всего лишь царапины, но он зол, как сотня дементоров. Что там могло пойти не так с ритуалом?

– Понятия не имею! Мы всё проверили на сто рядов. Когда я уходил, с зельем всё было в порядке, – мне всё-таки удалось прорваться сквозь поставленный ею заслон и, перепрыгивая через две ступеньки, умчаться в подвальную лабораторию.

Ворон был жив и невредим. Уфф! Только увидев его усталое раздражённое лицо, я смог вздохнуть полной грудью:

– Что произошло? – забыв об осторожности, склонился над его плечом, заглядывая в записи, и понял свою ошибку слишком поздно, чтобы можно было что-то исправить. После паторонуса, посланного подругой, мне не оставалось времени, чтобы вымыть голову и…

Ворон внезапно втянул воздух носом и резко развернулся в мою сторону:

– Хорошо развлёкся? – даже у меня на Серпентаго не получалось шипеть столь угрожающе. Но извечно поперечный характер и острый язык среагировали быстрее, чем я сумел подумать и сдержать сорвавшиеся с губ слова:

– Не твоё дело!

– Да-а?! А твои поигрушки стоили провала эксперимента? Что, так не терпелось раздвинуть перед кем-нибудь ноги, что просчитать отдачу ума не хватило?!

– Отдачу? Это же какую-такую отдачу?! Ни о чём подобном в записях не сказано ни слова! И если уж ты у нас такой поборник морали, то тебе стоило бы вспомнить, кто заварил всю эту мордредову кашу! Или ты думал, что я отправлюсь утирать сопли в компании со своей правой рукой?! Так спешу тебя разочаровать, мне есть с кем провести время и без тебя!

Слово за слово, и через пять минут мы готовы были схватиться за палочки или удавить друг друга голыми руками. От смертоубийства нас спасли Гермиона и Драко, запустившие в наши готовые сцепиться бренные тела полновесные «Ступеффаи».

Открыв глаза после положенных тридцати минут пребывания в бессознательном состоянии, я с удивлением обнаружил себя спелёнатым, словно куколка бабочки, и сидящим на стуле напротив столь же качественно упакованного Северуса. А Рон, вспомнив навыки, полученные в Аврорате, явно собирался провести допрос.

– Профессор… хмм… Мастер Сангре, выскажите, пожалуйста, ваши соображения о причине срыва эксперимента. Только постарайтесь воздержаться от оскорблений.

– Всё очень просто, мистер Уизли, – Ворон продолжал прожигать меня разъярённым взглядом. – Зелье, приготовленное в комбинации с элементами сексуальной магии, требует особого подхода. Приблизительно за три часа до последнего этапа приготовления и три часа после него нежелательны сексуальные контакты…

– Так какого Мордреда ты ко мне полез сразу после окончания ритуала?!

– Гарри!!! Погоди, ты ещё успеешь высказаться, – Рон всем своим видом говорил: «Не лезь. Ты бывший аврор или мимо проходил? Включи, наконец, мозги!»

– … нежелательны сексуальные контакты любого рода, кроме связи между магами, проводившими ритуал. В этом случае действие ритуала закрепляется, а его участники быстрее восстанавливают магическую силу.

– Откуда я мог это знать?!

– Зелья в школе учить надо было, а не дурью маяться!!!

Не помогли путы, даже привязанные к стульям, мы готовы были вцепиться друг другу в глотки и невольно повышали голос после каждой брошенной противником фразы.

– А объяснить мне это, конечно, было ниже твоего достоинства?! Или ты думал, что я перед тобой на коленях буду ползать после того, как ты меня кинул?!

На мгновение мне показалось, что на лице Северуса мелькнуло сожаление и… даже толика раскаянья, но он не был бы той так волновавшей меня сволочью, если бы заставил себя признать и свою долю вины в произошедшем этой ночью провале:

– И кто тебе не давал задать этот вопрос?!

– Ах, я у тебя ещё должен спрашивать разрешения где, когда и с кем я могу трахаться?!