Она против своей воли вспомнила, как выла баба Лоло, и фыркнула в подушку. В посёлке ненормальных всё в порядке – как и обычно, безумнее некуда.

Затем Шаня стала думать о Ване, о том, как они играли в шахматы и как он возмущался, когда она вернулась поздно.

– Я уже хотел сам за тобой идти, – недовольно сказал он, когда Шмеленкова всё-таки соизволила явиться домой. – Нельзя же так поздно гулять одной!

– Всегда гуляю поздно, – отмахнулась Шаня, внутренне возмущаясь, что на её драгоценную свободу кто-то смеет посягать.

– Замечательно! – закатил глаза Травкин. – Ты хоть предупреждай тогда, что поздно вернёшься. Иначе придётся всё-таки принять меры.

– Что, сладкого меня лишишь? – фыркнула Шмеленкова.

– Придумаю для тебя наказание, – таким жутким тоном произнёс Иван, что Шаня вытаращила глаза, смутилась и покраснела.

– Бесстыжая! – пробухтел появившийся в кухне Илья, погрозив Шане пальцем.

– О, сало пришло! – страшным голосом возвестила Шмеленкова и схватила со стола нож.

– УИИИИИИИИИИИИ!!!! – взвизгнул Мо и кинулся наутёк, чуть не потеряв штаны.

– Оказывается, разговаривать он всё-таки способен, – отметил Ваня.

– А ещё звонить умеет, – хмыкнула Шаня. – Пойдём спать, что ли... Папа не вставал?

– Спит, – махнул рукой Травкин. – Завтра вечером, наверное, проснётся. Бабушка от него вообще не отходит.

– Шизанько, пойдём ко мне! – свесилась с лестницы Роза. – Царю скучно!

Таким образом, по кроватям все разошлись часа в три ночи. Шмеленкова надеялась поспать хоть законные три часа, но у неё так ничего и не получилось.

Шаня подумала, как же ей всё-таки хорошо с Ваней, в стотысячный раз посмеялась над их прошлой враждой и подумала, что всё же кукушка-мама не прогадала, отправив её именно сюда.

Мама, которая за всё это время ни написала ни одного сообщения, про звонки вообще не могло быть и речи. Шаня начала бы волноваться, если бы подобное не повторялось каждый раз, когда мама куда-нибудь уезжала. Шмеленкова прекрасно знала, что мама попросту забывает выходить на связь.

Впрочем, сама Шаня тоже постоянно забывает, что изобрели такую классную штуку, как телефон.

Шмеленкова опять перевернулась на другой бок, но от нескончаемого потока мыслей это не помогло.

Она задумалась о Сарочке и Раздолбаеве, затем о Фобии, Лоре и несчастном Уране, потом про заключительный день этого учебного года, который наверняка пройдёт весело...

Задремала она, когда за окном стало совсем светло и где-то в посёлке громко закричал петух.

– Квашня, жопу подняла и на выход! – заорала Роза, врываясь в комнату. Замолчать её заставил метко запущенный тапок, попавший прямо в лоб.

Правда, молчание сменилось оглушительным визгом.

– Весь дом перебудите, твари! – загрохотала бабушка, смешно потрясая кулаками, как будто болела за свою команду на футбольном стадионе.

Под “всем домом” следовало понимать Николая.

– Хрым, хрым, хрым! – комментировала Роза, глядя, как проснувшийся Илья уминает булку.

– Ну не надо, – прогундосил тот, теребя очки.

– Хрым, хрым, хрым! – не унималась девочка. – Омномномномном! БУЭЭЭЭЭ!!!!

– Моооооо, – окончательно разобиделся Илья.

– Ты не мокай мне тут! – взревела Роза, треснув кулаком по столу.

– Ну прекрати Илюшу пугать, доедай лучше! – тщетно воззвала к здравому смыслу дочери Ольга.

И тут случилось нечто из рядя вон выходящее. Покрасневший Илья медленно встал из-за стола, протянул руку, схватил с Розиной тарелки помидор и с рёвом поскакал прочь.

– ВЕРНУУУУУУУУУУУУУУУЛ!!!! – заорала Роза так, что у всех зазвенело в ушах.

– Не смей! – прикрикнул на сестру Иван, поспешно загораживая ей дорогу.

– Антисосис! Нудный! Козёл! – заверещала девочка, но погнаться за Ильёй так и не смогла.

– Мо борзеет и борзеет с каждой минутой, – хмыкнула Шаня, относя свою тарелку в раковину.

– Оборзеешь тут, – пробурчала бабушка. – Иначе не выживешь!

– Наконец-то Илюша смог постоять за себя! – воскликнула Ольга. – Скорее, ребята, нам уже пора!

В этот раз Шаня с Ваней прибыли в школу задолго до начала уроков, даже раньше Сарочки, которая, по всей видимости, в этот раз решила опоздать. Впрочем, уроков как таковых в пятницу уже не было.