– - Ничего мы не молодцы. Нам за это деньги платят. Мы же спасатели, -- пробурчал Киря. Маша ему совсем не нравилась. Он не преминул об этом сказать. Маша подошла к дереву, к которому был специальным шнуром с кодовым замочком, привязан вел. Допотопный вел "Десна". У моей мамы такой ржавеет в гараже.

Она уложила доску (этюдник то есть) на багажник, сверху привязала картину. И уехала.

– - Ты на ободах, подруга!
– крикнул вдогон Киря.

Маша не сразу, но остановилась: наверное, почувствовала, что прыгает на корнях.

– - Вы что ли постарались?
– строго спросил я.

– - Да ты чё?
– возмутился Киря.

– - А Ева?

– - Да нет. Никто и не знал, что это её вел.

– - Вы мне не накачаете?
– обратилась Маша ко мне.

– - Да как тебе подкачать, подруга? Камеры небось - тю-тю.

– - Что?
– не поняла Маша.
– Какие камеры?

– - Если камеры не того это, - попытался объяснить Киря.

– - Что "это"?

Киря только махнул рукой. Как сказал бы сейчас Михайло Иваныч: "Баба она баба и есть. Глупое создание".

– - Накачаю, если не проткнули, -- сказал я.
– - Но не сейчас.

– - Мы сейчас мусор собираем, -- важно отозвался и Киря.

И Маша терпеливо сидела и ждала меня больше часа. Действительно: никто не прокалывал камеры, просто давно не подкачивали колёса.

– - У ниппеля микродырочка, -- вот и спускается помаленьку.
– сказал я.
– До свидания. До следующего года

– - Почему до следующего?
– удивилась Маша.
– Ты кто вконтакте?

– - Я? Василь Рочев...

– - Василь Рочев -- повторила она запоминая.
– Рочев, рок, рачок. Я тебя найду.

– - Не Василий, а Василь!
– предупредил я.

Мы помахали друг другу. Киря пробурчал что-то себе под нос. Но мне было всё равно. Пусть Киря рассказывает всем. Пусть! Мне наплевать!

– - Она тебя окучивает, -- зло сказал Киря.
– Ей в школу завтра, а она тут до ночи с нами.

– - Дурень ты, Киря.
– сказал я.
– Все дачники теперь выезжают под ночь. Пробки-то зверские.

– - А-аа, ну тада ладно, -- кивнул Киря примирительно.

Вечером я заминался абсолютно счастливый.

Меня всегда удивляли и восхищали люди, которые что-то умеют делать руками. Я восхищаюсь папой и дядей Василём- они ставят дома. Мне нравится смотреть как в руках Беллы Эдуардовны, когда она сидит у "героического" холодильника, мелькают спицы. И раз в полгода дядя Боря приходит на урок в новом свитере, очень красивом, с какими-то узорами, крестиками, косичками и чёрти ещё знает чем; ещё какими-то шишечками. Мне нравилось, как лепил из песка Демьян. Я никак не мог понять: как так? Ходит, весь вечер думает, а на следующий день на пляже - рыбина или дракон, и такой гладенький. И охота Дёме так надрываться - море смоет скульптуру, солнце подсушит песок, а ветер разбросает песчинки на метры друг от друга -- ничего не останется. А Дёма тратит столько времени и сил. Другое дело - глина. Я любовался его подарком - фигуркой велосипедиста. Она стояла у меня на столе. Я не начинал делать уроки, пока не потрогаю фигурку, не налюбуюсь ей. Так мама, пока на месте её цветника не появились мои турники, каждое утро выходила любоваться цветами: постоит-постоит, вздохнёт и идёт готовить завтрак... Теперь мама ходит к цветам на дачи, к своей сестре - моей тёте. А на нашем участке земля под турниками и брусьями вытоптана так, что трава и та чахлая. Я смотрел на фигурку и представлял, что это я, только из глины, качу на веле, кручу педали как кот Леопольд из мультика. Педалей не было, от колёс - половинки, уходят в подставку, но я видел колёса целиком, и педали, и дорожку, даже выбоину на асфальте видел! Вот чудеса! Маша... Картины, которые она называет этюдами... Обещанный мне потрет, от которого я отказался. Нет, определённо я был счастлив.

2 Вера в себя

Ростик только учился в Мирошеве, а ночевал в хозблоке на новом участке: его родители строились у нас в посёлке. Ростик много времени проводил в школьном подвале, помогал дяде Боре: чинил и налаживал велы, точил коньки и ножницы. Он тренировался конечно, но уже без фанатизма, больше по привычке. Мы с Колей теперь нормально общались, даже стали почти друзьями. Я стал часто заходить к нему в подвал. Ростик наконец признался, почему его выгнали из группы - он серьёзно подрался со Стёпой.

– - Хорошо что вы с Михой сразу ушли. А я вот, дурень, остался. И что? Как только стал Стёпу обгонять, так он меня стал травить. А отпор никто не даёт. Все ж боятся. Тем более после того случая с вами. Ты мне скажи, Василь, честно, -- мучился Ростик.
– Неужели я хуже Мишани? Почему он смог выполнить кмса, а я -- нет?

– - Но Коль, -- сказал я.
– У Мишани - пока первый разряд. Мишаня боец. А ты? Ты вспомни, каким ты пришёл к нам, как ты на велопробеге со мной боролся. А теперь?

– - А помнишь как я в тебя плевался в душевой?
– расплылся в ностальгической глупой улыбке Ростик.

– - Ещё бы, Коль, -- я похлопал Ростика по плечу.
– Наберёшь в рот воды и плюёшься, как дракон какой.

– - Да-а. Я дракон!
– Ростик опомнился и горестно махнул рукой: -- Да когда это было-то, Василь. Да и вспоминать не хочется.

Я почувствовал, что Ростик вспомнил, как мы его били, когда он появился у нас в секции, и поспешил его ободрить:

– - За последний год ты сдал. Ты же ленишься.