Весной меня вызвал глава города и сказал:

– - Василь! Никаких эксцессов. Страна готовится к зимней олимпиаде. Будь добр - волейбольная сетка, чтоб по правилам. И не как придётся на детсадовскую высоту... это самое... забыл на какую, узнаешь сам.

– Два-тридцать, - сказал я.

– Во! Сразу видно - спортсмен, - проникся ко мне ещё больше главный чиновник города.
– Будут приезжать команды. Сейчас завозим семь "камазов" с песком. Аптечка - обязательно. Две аптечки! Нет! Три! Новые катамараны и лодки - только трезвым, пьяным - строго старые. Может быть, будет гамак. Повторюсь: никаких эксцессов. Чтоб не было, как в прошлом году. Уяснил?

Я стал уверять, что всё уяснил, и по прошлому году выводы сделал.

7 В прошлом году

В прошлом году мы накостыляли одним студням. Это произошло в середине лета после моего чемпионата и перед спринт-триатлоном в Москве. Пацаны, лет по тринадцать, не местные, не понаехавшие, а стопудово дачники, катались на тарзанке. Именно катались, одетые, прыгать боялись. Погода была прохладная, людей было мало, но кое-кто плавал: пенсионеры, которые зимой в бассейн ходят, только они и плавают летом в любую погоду, радуясь, что бесплатно, что не надо платить за сеанс. Они-то знают цену воде.

И вот эти хлипастые дачники стали орать с берега, с обрыва оскорбления, тем кто плавает:

– - Бошка! Бошка! Бабуля! Бабуля! Шапочку на какой помойке нашла?

А это я плыл.

Я иногда заканчиваю водную тренировку медитативным брассом, чтобы придти в себя - вроде заминки в беге, очень медленно.

Я вышел на пляже, чтобы не спугнуть их, свистнул Мишаню - он в домике спасателя отдыхал. В секунду мы с Михой подбежали к тарзанке. Я молча схватил одного, Миха - другого. Я снял шапочку и отхлестал ею одного:

– - Кто тут бабуля?

Они - в рёв: один от боли, другой от испуга. Мы их отпустили. А родители в администрацию нажаловались, написали в интернет. В общем, оказались эти дачники ещё и склочными. Как же! Их детям по мордасам надавали. А плыла бы на моём месте бабуля, чтобы она сделала? Ничего. А почему малолетние уроды людей оскорбляют ни за что ни про что? Я всегда таких учил и буду учить. Сколько же родителей сейчас растят подлецов! Не дети - твари натуральные.

Поэтому и попросили меня в управе: избегать конфликтов. Везде, в интернете, в газете, будет написано, что спасатель на озере - призёр, мастер спорта и тэ дэ, со всеми желающими проводит консультации по безопасному плаванию. И уже назначены были дни приезда телевидения. Местного-то ладно. Но в администрации сказали, что на День физкультурника приедет и Российское.

Конечно же я обещал избегать конфликтов. В администрации меня ободряюще похлопали по плечу, сказали:

– Крепись, орёл!

А дядя Боря был настроен мрачно. Когда мы ехали домой, он тяжело молчал, а когда мы приехали, и я собрался шагать к себе на улицу, дядя Боря сказал:

– Обожди, Василь. Зайди.

Я зашёл к дяде Боре, сел на лавку около чахлой сирени - сирень в наших местах не бушует: у нас глинистые почвы, а дядя Боря всё ленится завезти торф. Дядя Боря вышел из гаража, куда загнал машину, вытирая руки о полотенце - я знал, что это плохой знак, дядя Боря оттягивает время неприятного разговора.

Мы ещё помолчали.

И ещё.

Мне надоело, я хотел сходить на озеро, успеть поплавать до жары, которая часто накатывает в мае. Я встал с лавки.

– Василь!
– откашлившись прохрипел дядя Боря.
– Тут такое дело...

– - А?

Дядя Боря вдруг махнул рукой и сказал:

– Ладно. В другой раз!

8 На работе

И чего только я не насмотрелся за это лето на пляже! У меня волосы, мои несчастные три миллиметра, вставали дыбом. Пьянство и грязь - к этому я привык. Но поведение! Я понял, что общество больно. Тяжело больно. И главное - понятия. А понятия--такие. Ходить пешком, бегать, плавать - это не круто, это ерунда. А главное - заехать на пляж на авто. А чтобы заехать на пляж, нужно машину свою очень не жалеть. Озеро - в глубоком овраге. К нему ведут абсолютно убитые дороги, развороченные десятками лет весеннего бездорожья. Квадрациклы добили остатки подъездов, по дороге стало проблемно бегать даже мне, куда уж там - автомобилям. Мы с пацанами рубили сухие деревья, преграждали путь как могли. Но это бесполезно. Через овраг, по горкам, прутся и прутся к воде автомобили, находя другие тропинки и превращая их в широкие тропы-колеи. Некоторые чудики даже на волейбольной площадки парковались - приходилось вместо того, чтобы дать по роже, вежливо объяснять.

Некоторые парковались по берегу, но хотя бы вдали от пляжа. Разобьют палатки, на день, на два, на неделю... Шашлыки - чадят мангалы. И мангалы остаются. И кто-то опять на них жарит шашлыки. Запашок - ещё тот. И ведь не уберёшь вечером мангалы - они должны сначала остыть. Потом ночь, утром мы обычно мусор подбираем. Хочешь мангал выкинуть, а уже кто-то нацелился на него, бежит, торопится с ведром шашлыка, уговаривает оставить. Я не могу понять, почему люди так любят водку, чипсы, сухарики, пиво и кока-колу? А это всё что они едят и пьют летом.

Иногда люди бросают еду. Один раз, утром, к нам в домик постучалась девушка.

– - Там бутерброды на земле оставили. Возьмите себе.

– - Нет, -- говорю, -- спасибо. Не возьмём.

– - А что сделаете?

– - Выкинем. Сейчас мусор начнём собирать.

Девушка вежливо попрощалась. А я вышел из домика и украдкой наблюдаю. Под деревом на пластиковых тарелочках -- действительно разная еда. И шашлык, и колбаска, и сыр, и ещё что-то, мясная нарезка. Я вспомнил, что вечером тут праздновали чьи-то именины. Девушка всё собрала, в пакет положила и понесла. Вроде плотная такая, сильная. Не местная. Наверное, у неё нет еды дома, для неё это, наверное, большая удача. А кому-то не нужна еда. Кто-то еду бросил.