В Семенном стали массово продаваться дачи: обнищавшие дачники продавали участки. Начались массовые застройки не только в посёлке, но и на дачах. Папа не спускал цену, а только повышал. У гастарбайтеров цена была в разы ниже. От услуг папы теперь часто отказывались в пользу более дешёвой рабочей силы. А один гастарбайтер приехал - аул с собой привёз.

Сейчас с гастарбайтерами стало строже. А когда я учился в школе, они селились даже в лесу, в зимних домиках охотников. Зимние домики, стоят на сваях. Но гастарбайтерам всё ни почём. В итоге - грибники перестали ходить в лес.

Не было ни одной дачи, в которую гастарбайтеры не залезли. Залезали даже в дачи под охраной. Они ходили по улицам, искали работу. Они ходили и в посёлке, где было строительство, особенно с той стороны станции. Потом что-то произошло. Разное говорили. Но вдруг в посёлок приехала милиция. Оцепили все дачные улицы и выловили всех гастарбайтеров. Мы вздохнули спокойно. Безобразие закончилось. Но не закончились стройки. Всё равно рабочие появлялись, отбирая работу у местных, перебивая цены и делая часто так, что потом всё приходилось переделывать. Случались и несчастные случаи. Сделали рабочие баню, а потом крыша бани обвалилась прямо на несчастных хозяев. Наши поселковые ненавидели гастарбайтеров. Во-первых, те нападали сзади, у них всегда были ножи. А наши пацаны росли без ножевых драк. Папа рассказывал, что в его юности был дикий случай. Отгуляли выпускной, не поделили девушку, и один его одноклассник зарезал другого. Это было целое событие, о нём судачили потом ещё несколько лет. Семье того, кто зарезал, пришлось уехать из посёлка, они перебрались куда-то в Подмосковье. Они не могли даже во Владимире осесть - там тоже все всё знали...

Наши парни ненавидели гастарбайтеров ещё вот почему. Однажды летом к школе привезли автобус таджиков, и они стали выдирать старый забор - железные литые прутья. Наши пацаны не дали. Начались разборки. Приехала милиция. Оказывается, из администрации был наряд на работу. Конечно, они платили гастарбайтерам мало, а в документах были совсем другие цифры. У нас в Мирошеве так всё делается. Например деньги на дорогу. Но дорогу не делают, зато у бывшего главы города, который строится в лесном овраге, появляется новый дом. И вот у него все рабочие -- славяне. А прораб - вообще какой-то заумный москвич, архитектор в шляпе и очках, и с козлиной бородкой.

Ну так вот. Мы милиции сказали:

– - Можете им платить, только не подпускайте их к нашей школе. Мы сами вырвем старый забор, и сами установим новый. Бесплатно. Только не надо гастарбайтеров.

Если бы не дядя Боря, нас бы всех хапнули в милицию. Но дядя Боря -- волшебник, он всех знает, со всеми может договориться. И договорился. Гастарбайтеров убрали. И мы сами делали новый забор. Почему не дали заказ на забор моему папе, например, или дяде Ване? У них официальный бизнес. У папы ИП, он платят налоги. Зачем нам гастарбайтеры? У нас свои мужики есть. Дядя Ваня без общения пропадает. Да он бы сам за минимальные деньги поставил бы шикарный забор. Дядя Василь Волеватый называет гастарбайтеров "индейцы", и мне сказал, чтобы я их так называл. "Это, говорит дядя Василь.
– По-толерантному".

Как раз в это лето у папы сорвался крупный, оговорённый загодя, заказ. Папа сидел злой - он уже наотрез отказался от менее выгодных заказов, он рассчитывал на эту работу, не думал-не гадал, что серьёзные заказчики наймут индейцев. Дядя Ваня ушёл по обыкновению в запой. Слава богу, спустя месяц бригаду индейских конкурентов прогнали и папе перезвонили. Он от злости накрутил ещё цену сверх. На объекте индейцы уже поставили фундамент, его надо было переделывать, а это в три раза больше работы.

– -Скупой платит дважды, -- кричал папа в телефон. Он был очень зол. Ему было всё равно: не согласятся, пускай не соглашаются. Но заказчик согласился без звука.

– - Мда, -- переживал потом папа.
– Представляю, что они там им наделали, если люди на такую цену согласились.

– - Но ты же с гарантией, -- мама радовалась, что у папы появилась работа.

У нас у пацанов в классе некоторые отцы работали в городском такси. С маршруток местных водил давно выдавили. Так стали выдавливать и из такси. А у нас же летом - Золотое кольцо недалеко, туристов - много. Я это всё к чему? А к тому, что я стал предельно жёстко гонять гастарбайтеров с озера. Не разрешал мыться. Пускай едут в Мирошев в баню.

Я им говорил:

– - Вот вы моетесь, вы с чистой шеей, а вода уже - не чистейшая. СЭС приедет, возьмёт пробу и поставит Тужилово озеро в список непригодных и опасных для плавания водоёмов.

Именно это и произошло в августе. В газете появилась статья: "Плавать не рекомендовано" и там - наше когда-то чистейшее как слеза девы несчастное Тужилово озеро.

Когда я стал гонять индейцев, Маша очень обиделась, возмутилась, стала стыдить:

– - Как тебе не стыдно, Василь! Людям негде мыться. А ты их гонишь.

А я сказал:

– - В Мирошеве есть баня. Пожалуйста. Пусть едут туда.

А Маша сказала:

– - Ехать в город - это маршрутка двадцать пять рублей, и в бане ещё надо заплатить.

А я ответил:

– - У них есть деньги. Они же работают.

– - Они едят только хлеб, -- ответил Маша.
– А деньги все переправляют на родину. У них там аулы целые родни... Они там живут в землянках. А ты...

– - Откуда ты знаешь?

– - У нас в Москве консьержка...

– - А у нас в Семенном они все дачи обворовали. У моего племяши, Петюни, вытащили из комнаты шикарную магнитолу, пока он спал! Знаешь, как он плакал, когда проснулся, а магнитолы -- нет. А если бы он проснулся, когда они были в комнате? Да они бы прирезали его как гуся.