– Джеймсу неинтересно мое мнение, мои советы или что-то вроде этого, – мрачно сказал он. – Он не хочет их слышать. Если он интересуется твоими, то тебе повезло, потому что со мной он точно не разговаривает.

Ей захотелось дать ему пощечину. Или придушить его. Или встряхнуть. Или еще что-нибудь. Но она была слишком вымотана и измочалена для этого.

– У меня уже есть трое детей, – слабо сказала она. – И мои дети прошли через ад. Я не могу заботиться о Джеймсе. Это не моя обязанность.

– Ты права, – сказал он, делая большой глоток. – Это не твоя обязанность. Хочет быть взрослым, ну так пусть падает и обжигается. Игнорируй его.

Она едва верила тому, что слышит. На самом деле она была уверена, что у нее в прямом смысле отвисла челюсть.

– Я не могу его игнорировать, потому что каждый раз, когда я смотрю на него, я вижу ребенка, которому плохо, – она неверяще покачала головой. – Ты должен что-то сделать. Ты и Джинни. Он ваш ребенок.

– Ты не понимаешь, – пожал он плечами. – Твои дети не делают таких сумасшедших поступков. Иногда наступает момент, когда надо отойти и позволить им самим разбираться.

– Ох, прости, – с сарказмом сказала она, стискивая руки на коленях и садясь прямее. – Ты когда-нибудь встречал мою дочь? – он посмотрел на нее, но ничего не сказал. – Она выходила за рамки и переступала черту с тех пор, как научилась говорить. Но я не могла вот так от нее отступиться. Она моя дочь.

Она смотрела, как он продолжал игнорировать свою еду, концентрируясь на выпивке.

– Ты не можешь сравнивать Джеймса и Роуз. Они совершенно не похожи.

– На самом деле, я думаю, они очень похожи.

Но он покачал головой.

– Роуз делает некоторые вещи, потому что умнее других, и ее развлекает то, как далеко она может зайти. Джеймс же делает это, потому что думает, что он лучше других, и его развлекает то, как других мучают его драмы.

Она не знала, откуда все это взялось, и была в ужасе, что это услышала.

– Джинни тебе ничего не сказала? – спросила она, игнорируя его фразу.

Но Гарри рассмеялся мрачным смехом и опустошил остаток бокала.

– Джинни со мной не говорит, – вяло сказал он.

Она лишь нахмурилась и пробормотала:

– Значит, нас таких двое.

– По крайней мере, она хочет с тобой говорить, – он покрутил кубики льда в бокале. – Она делает все, что может, чтобы избежать разговора со мной.

Она не знала, что на это сказать. Это было правдой, Джинни пыталась с ней заговорить, но она постоянно ее отталкивала. Она не была готова забыть и простить, и пусть это было мелочно, раны от ее слов задели ее слишком глубоко. Но она не собиралась говорить об этом сейчас. Речь была не об ее отношениях с ее золовкой.

Она смотрела на Гарри, который сидел, положив голову на ладонь. Он смахнул волосы с лица, и они стали еще беспорядочнее, чем обычно.

– Моя жизнь – дерьмо, Гермиона, – наконец сказал он, и он не поднял голову, чтобы на нее взглянуть. Он просто продолжал тихо говорить. – Я просто стараюсь дожить до завтра.

Она почувствовала, как ее глаза наполняются слезами. Честно, она не хотела видеть его боль. Он был ее другом. Они десятки лет были, как брат и сестра, и ей больно было видеть его боль. Она знала, что ему нехорошо. Он любил Рона так же сильно, как и она. Конечно, в другом роде, но если кто и мог полностью понять ее боль, то это он. И все же она слишком устала для всего этого.

– И моя жизнь – дерьмо, – вяло сказала она и подняла руку, чтобы стереть набежавшую слезу. После этого она посмотрела на него и продолжила, выдавливая слова, пусть ей и тяжело было их произносить. – Я не могу спать по ночам и не могу подняться утром… Но я это делаю, – она вздохнула и прикусила губу, чтобы немного успокоиться. – Потому что если я не сделаю, за это заплатят мои дети.

– Гермиона…

Но она не дала ему закончить.

– Я уже потеряла все, – сказала она и скривилась, почувствовав, как снова набегают слезы. – Я не хочу терять своих детей. Я не хочу этого, и ты тоже не должен.

– Я не хочу их терять, – внезапно заговорил он, и она слышала в его голосе отчаяние. – Но я не знаю, что делать!

– Просто будь с ними, – серьезно сказала она. – Ты им нужен. Ты нужен Джеймсу и Алу с Лили, – ее сердце екнуло при мысли об этих детях и их проблемах, у каждого своих. – Просто будь с ними и помоги им принять нужные решения. Не отступайся от них…

– Я от них не отступаюсь, я просто… – его голос затих, потому что он явно потерял ход мыслей. Она несколько секунд смотрела на него, ожидая, что он заговорит, и когда он этого не сделала, она покачала головой.