Андрей знал. Это началось полгода назад и полностью сломало миллионы судеб и надежд. Его - в том числе. Наверное, в стране не осталось людей, не попавших под пресс политики, жадности и ненависти.

До запланированного старта "Нейтрино-3", на борту которого должен был подняться в космос и Андрей, оставалось три жалких дня. Подготовка шла полным ходом, экипаж не оставляли ни на секунду: тренировки, инструктажи, лекции, медосмотр два раза в сутки, снова и снова техника безопасности... Сердце замирало в предвкушении. Сны снились - гагаринские и до ужаса патриотические. Не верилось: неужели? Какая она - Земля?.. Какой он на самом деле, наш крошечный голубой шарик?.. Может, всё это - обыкновенный, пусть и волнительный, сон?

Бойтесь мыслей своих, - усмехался теперь Андрей с горечью. Бойтесь своих невысказанных страхов. Бойтесь своего неверия.

Стоит ли снять шляпу перед врагом за то, что счёл нужным предупредить? Стоит ли винить правительство в том, что предпочло рискнуть и не отменило запуск? Стоит ли благодарить судьбу за то, что первый выстрел - тот самый, решающий, направленный по рассекающей атмосферу ракете, - пришёлся в молоко?

Второй залп оказался более "удачным" - от космодрома осталась груда искорёженного металла, красочный фейерверк, переполненное полупустыми гробами кладбище и заголовки в газетах. Четверо космонавтов, замерев перед обзорными экранами, видели катастрофу совершенно с другого, но не менее пугающего ракурса. Клуб чёрного дыма щупальцами расползался вокруг космодрома, подминая под себя и без того мёртвую, пустынную степь.

О продолжении миссии теперь не шло и речи.

Это случилось восемь лет назад; всё это время человечество методично стирало себя с лица Земли. Андрей сожалел только о двух вещах. О добром друге - Вовке - оставшемся на орбитальной станции без запасов продовольствия, без связи с планетой и без надежды на спокойную старость. И о шестерых космонавтах, которые, может статься, никогда больше не увидят родного дома - просто потому, что им некуда станет возвращаться.

– Пойми, Катенька, - Андрей опустил на окнах светомаскировку и поджег газ на горелке.
– Мы все - уже отыгранные карты. А про них... Про них все забыли. Сильно сомневаюсь, что после девяносто первого про них вспомнила хоть одна собака.

– Ты гоняешься за фантомами, Климов. Где гарантии, что твои "шестеро космонавтов" вообще живы? Где гарантии, что они улетели в космос, а не куда-нибудь на Тунгуску - метеорит искать? В конце концов, может, этот твой дядя обычный диссидент и брехло? Наплёл сестре с три короба и упорхнул.

– Думай, что говоришь!
– рассвирепел Андрей - и тут же сник. В словах Кати, как ни крути, был резон.
– Ладно. Да-да, ты права. Но у меня есть доказательства.

– И что же это? Сувенир с надписью "Made on Saturn" на заднице?

– Ну... нет. Это вообще нематериальные доказательства. Просто подслушал разговор двух девочек из архива: они перебирали бумаги в поисках разработок и нашли папку, в которой, цитирую, "Прям недописанная фантастическая повесть, хи-хи. Прям Стругацкие отдыхают!"

– Ну-ну, и кто же посмел сбить мэтров советской фантастики с пьедестала?

– Некий Борис Иванович Крупнов, поставивший свою подпись чуть ли не под каждым документом. Я так обнаглел, что вклинился в разговор, и девчонки мне поведали, мол, в папке рапорты, медкарты и шесть каких-то урезанных личных дел. В одном из них мой однофамилец - Алексей Климов, тысяча девятьсот сорок седьмого года рождения. Мой дядя. Тот самый.

Андрей замолчал - Катя тоже молчала, сверля его взглядом. Бог знает, о чем она думала, а вот Андрей трижды подавил в себе желание начать очередной монолог, который непременно бы закончился словами "Я был там". Да, он был там. Видел Землю - необъятный синий шар, покрытый белоснежными разводами облаков. Видел, как неуклюжая рыба - континентальная ракета - пролетела в каких-то ста метрахв от бока "Нейтрино" и завалилась вниз, в океан.

Когда-то кто-то из астронавтов сказал: "Космос - это способ изменить ваш взгляд на мир" .[11] Так покажите же этим политикам Землю с высоты ионосферы!..

– Дурак ты, Климов, - вздохнула Катя спустя минуту напряженного молчания.
– Дурак и мечтатель. Детство в одном месте никак не успокоится. Ладно. Составить универсальный язык я не смогу. Зато могу перевести на эсперанто и любой другой искусственный язык. А там хоть в бутылку его суй да в море кидай...

***

Система Эты Кассиопеи, орбита обитаемой планеты

Только герои книжек могли бы похвастаться, будто видели из космоса сотни и сотни самых разных планет: голубых, зелёных, красных, враждебных и дружелюбных, бесповоротно мёртвых и только начинающих жить. Когда-то давно Ирине не верилось, что она может увидеть хотя бы свою. Теперь, когда под их ногами раскинулось серое полотно, тут и там взблёскивавшее синевой, ей казалось, будто всё это - сон. Не могла она, простая советская девушка, вдруг оказаться в невероятной дали от дома. Девятнадцать световых лет. Быть такого не могло!..