Прохожие хмыкали – классическая картина Репина: девушка залетела, а солдату это всё по барабану.

Она ушла.

Я ещё немного посидел и поехал домой.

На следующий день в столовой я опрокинул на себя миску супа. Горячий.

Сам не знаю как это вышло. Все как-то так посмотрели, молча.

Облился. Что за знак?

Кофточка наизнанку.

( … есть мысли, которые лучше не начинать думать , а если уж начал, то лучше не додумывать до конца …)

Замполит приказал Саше Рудько, чтоб к 9-му мая в отряде был духовой оркестр, или он из начальников клуба пойдёт пахать на стройку, а старшина его до конца службы на полах сгноит.

И – пожалуйста! За три недели у нас духовой оркестр.

Джафаров с Комиссаром – трубы, Рассол на баритоне, Замешкевич в тубу «бу-бу»; они, оказывается ещё в школьные годы в кружке дудели; Карпеша – барабанщик, Рудько на кларнете, клубный художник, Саша Лопатко, в большой барабан колотушкой б'yхает, а у меня самый главный инструмент – две медные тарелки.

Саша Лопатко тоже начинал в нашем отделении, но потом его папа приехал на переговоры с командованием отряда.

Кстати, папа у него – поп. Возможно, за это и в стройбат сынка определили, как поповича.

Боевую технику ведь не каждому доверять можно.

Мы подготовили целых два номера «На сопках Маньчжурии» и «Прощание славянки»; не потому, что угроза возымела действие, а просто лабух за лабуха – стеной!

На 9 мая мы переоделись в парадки и нас маленьким УАЗиком возили по строительным объектам. В сопровождении замполита на «козле».

Праздники для бездельников, а стройбат всегда на боевом посту.

Отделениям-бригадам приказывали временно оставить фронт работ и построиться.

Замполит толкал совсем краткую речь (комбат бы на полчаса завёлся сам не зная о чём), мы играли «Сопки» и «Славянку», и солнце играло на трубах.

Чтобы получился праздник, обязательно нужен духовой оркестр.

Следующим шагом карьеры «Ориона» стало приглашение отыграть танцы в клубе села Дёмино, отстоящего за шесть километров от нашей части вдоль одного и того же асфальтного шоссе.

Мы там не только играли, но и, сменяя друг друга на инструментах, по очереди спускались с маленькой сцены в маленький зал – танцевать в кругу местной молодёжи.

Все, кроме незаменимого бас-гитариста, Саши Рудько.

Под длинную песню Роберта Закаряна, я обнимал крупнотелую дёминчанку Ирину.

Жизнь улыбалась мне.

Юра Замешкевич уходил на дембель и поставил в известность зампотыла Аветисяна, что только я смогу сменить его на посту кочегара части.

Заверения Замешкевича убедительно поддержал повар Владимир Рассолов, которому оставалось служить ещё полгода.

По ходу ходатайства, повар поздравил Аветисяна с получением долгожданного майорского звания.

Майор Аветисян выразил согласие зачислить меня в славные ряды «чмо».

Это собирательное имя охватывало всю обслугу при части: свинарь, посудомойщики, кочегары, повара, слесарь, портной, сапожник, киномеханик, водители отрядных автомашин и даже помощник фельдшера в санчасти – все, кому не посчастливилось трудиться на строительных объектах, составляли «чмо» под командованием зампотыла майора Аветисяна.

( … ЧМО, по сути дела, является аббревиатурой слов «человек мешающий обществу», но её столь выразительное звучание заставило забыть первоначальный смысл и нынче все думают, что «чмо» – это, типа, «лох», но только ещё хуже …)

Юра Замешкевич показал мне местонахождение водопроводного колодца с вентилями подачи воды в водонапорный бак над кочегаркой. Научил зажигать факелом форсунку парового котла, следить за водомерной трубкой и манометром давления.

Меня перевели в четвёртую роту, где числилось всё «чмо», и Юра уехал на дембель.

Из нового, симферопольского, призыва майор Аветисян назначил мне напарника – Ваню, с редкими усами, зато с густыми бровями; хотя вряд ли выбор Аветисяна пал на Ваню из-за ширины его бровей. Скорее всего, папа Вани, приехавший проведать сына на третий день его службы, нашёл убедительные доводы во время переговоров с майором.

Я поделился с Ваней наукой Юры Замешкевича и мы стали работать в две смены.

Кочегарка войсковой части 41769 – это два высоких зала в кирпичном корпусе; в каждом из залов по два котла, обложенных кирпичом в кубе общей для обоих обмуровки, и масса всяческих труб с вентилями и задвижками – для горячей воды, для холодной, для пара, для подачи топлива; в бетонном полу перед топкой каждого котла установлен мотор воздушного насоса для распыления топлива в форсунке.