– Что за дел'a?

– Ой, у нас горе! Наверно, похороны придётся отменить.

Заводит нас в другую комнату – там ещё больше плачут.

По центру стол, на нём гроб. Всё как положено. А в гробу покойник сидит. Ну, в натуре, клянусь – сидит!

Он при жизни горбатый был. Горб большой, лечь не получается. Накрылась халтура…

Руководитель подходит – на лоб ему надавил; тот через горб перекинулся – лёг как надо; только теперь ноги кверху – брык! – и торчат. Крышка не закроется.

– Мы так уже пробовали,– говорит та, с кем договорено, и ревёт громче всех в комнате.

Но руководитель молодец – догадался:

– Всё,– говорит,– пусть из комнаты все выйдут, а останутся одни музыканты.

Вобщем, вытащили покойника, опустили на пол, перевернули и сверху гробом – хрясь!

Не пропадать же халтуре.

– И помогло?– сквозь слёзы спрашиваю я.

– Что-то треснуло, но – клянусь! – распрямился.

Гроб на место поставили, его положили – лежит как положено; вот только…

– ?? (у меня уже нет сил спрашивать)

– Ноги на десять сантиметров из гроба вытарчивают; он же, мамой клянусь, длиннее стал…

В байке лабуха про горбатого жмурика реальность переплетается с вымыслом, я испускаю дух на деревянном кресле кинозала, задохшись в хохоте, и понятия не имею что в Ставрополе есть крайком КПСС, а в том крайкоме есть первый секретарь, а того секретаря зовут Горбачёв, но среди местных «цеховиков» у него кличка «конверт».

( … «цеховики» – это люди, которые делают бизнес в условиях развитого социализма, но за это им приходится платить.

М. Горбачёв приучил ставропольских цеховиков, чтобы плату они приносили исключительно в конверте, как во всём цивилизованном мире …)

Не хочу, чтобы сложилось впечатление, будто стройбат – это беспросветно унылый каторжный труд.

Порой и здесь наступает весна и мы переходим на летнюю форму одежды, сдаём старшине роты фуфайки и бушлаты, ставшие почему-то такими тяжёлыми; меняем жаркие серые шапки на пижонистые пилотки.

Так приятно налегке стоять на разводе под свеже-синим небом с перьями облаков; въезжать в открытых кузовах грузовиков в залитый утренним солнцем город, где вдоль тротуаров ходит столько разноцветных платьев и юбок.

Весной девушек прибавляется и они начинают выплёскиваться за пределы тротуаров.

Во всяком случае, в конце дня две девушки появились даже на территории будущего медицинского центра.

Я шёл к месту сбора, куда приезжает за нами грузовик, а те две девушки метрах в тридцати впереди. Наверное, куда-то путь срезали; идут себе не спеша, говорят о чём-то.

Вдруг разговор их оборвался, минуя место сбора, они перешли на скорый шаг и скрылись из виду.

А там уже сидит Саша Хворостюк – первым явился.

Унасестился на невысокий столбик – руками упёрся в колени широко расставленных ног, типа, в позе ППП – «пахан параши петухов» – и, свысока так, водит клювом по сторонам. Из расстёгнутой ширинки хэбэ свисает его член.

Потому и девахи отсюда ломанулись; больше тут срезать не будут.

Вот ведь ёбаный утконос!

А иногда в стройбате вообще вдруг окунаешься в мир иной – без траншей, лопат, поддонов и шуганины…

Всё шло как заведено, но, въехав в город, грузовик повёз нас незнакомым маршрутом.

Наверно, ефрейтор Алик знал куда мы едем, но ограниченный словарный запас не позволяет говорить толком, вот он и отмалчивался с загадочно важным видом.

Грузовик остановился у здания городского цирка, мы спрыгнули вслед за Аликом и мужик в гражданке сказал что предстоит нам делать.

В цирке идёт пересменка – одна труппа выезжает, а на её месте начинает гастроли цирк лилипутов.

( … какая роль достаётся стройбату в промежутке между двумя цирками?

Точно! Погрузить один и разгрузить второй …)

Но всё равно это был праздник и мы празднично втаскивали большие ящики в длинные прицепные фургоны с брезентовым верхом и празднично вытаскивали такие же ящики из таких же, но других, длинных прицепных фургонов.

А потом мы съели по мороженому, выпили кваса из бочки на околоцирковой площади, зашли в его здание и расселись, кто где, на зрительских креслах пустого амфитеатра вокруг арены.

Представители только что прибывшей труппы лилипутов ходили восхищёнными кругами вокруг самого низкорослого члена нашей погрузочно-разгрузочной группы особого назначения.