Камнем лежать или гореть звездой, звездой…

Камень в земле не плыл из золотых времен светом в глаза лишь тьму, чтобы не видеть дна. Не разорвешь под склон душу, что жизнь звала, но замирал луной серп ураганных волн.

— Кто же так делает, так, с поправкой на направление ветра, ты умеешь, Джейс, ты всегда умела, — говорила она с собой, скаля зубы, высматривая в мареве дождя на причале бак с топливом, огромную цистерну, подсвеченную фонарями, хоть и закрытую маскировочной сеткой. Аванпост казался совершенно бестолково расположенным, удивляло, что его до сих пор не взяли. Всего-то требовалось пару снайперов на два берега, чтобы обстрелять охрану, потому что ничего, кроме штаба, трех портовых контейнеров и причала там не размещалось. Но снайперов у ракьят явно не хватало, если молодых парней учили стрелять из автоматов прямо на аванпостах.

Буря не унималась, срывая покров из листьев, окатывая волнами. Похоже, в залив понесло воду с океана. Так может, стоило просто подождать, да наслаждаться видом затопленного аванпоста? Но если там разместили немало вооруженных бандитов, да еще сам главарь пожаловал явно не без причины, значит, не все так легко было, не первый шторм переживал этот плоский клочок суши. Река легко простреливалась, так что даже к дому Доктора Э. не удавалось попасть. Но с чего Джейс решила, что ей под силу тягаться с охраной аванпоста в одиночку?

Возле причала подскакивали на волнах два ржавых катера, наверное, одни из тех, на которых и захватили их корабль. Как же все случилось давно, очень давно, когда все еще были живы, когда было дозволено жить, а не выживать.

И мир сошелся узлом межпространсвенно вязким на острове крошечном с редкими пальмами и кровным врагом посреди.

Но начать снайпер решила с причала, ощущая свою незаметность, неуловимость. Свет фар заметить не могли, она их давно потушила, когда съехала с дороги. Тем временем волны накрывали ее, налепляя водоросли, цепкие и скользкие, как руки утопленников, делали похожей на кровожадную русалку. В небе сверкали молнии, но даже они не сумели бы сличить ныне, где враг, а где песок, залитый тиной.

Наставала та грань, когда кричи не кричи, а прыгай, иди по следу одинокому.

В руки ее попали бразды начала хаоса, начала суматохи. Девушка облизнула соленые от воды губы, ястребиные ее глаза высматривали бак с топливом у катеров, которые рвались с привязей у причала. Буря все нарастала, обрушивая с небес громы и молнии, оглушая, но не искажая линий, даже дождь не мешал. Только окуляр расплывался слегка, но чтобы различить силуэты катеров — этого хватало.

И если есть, порох, дай огня! Вот так!

Топлива, очевидно, хватило бы, чтобы устроить пожар во время ливня. Джейс жадно ухмылялась, точно всегда только об этом и мечтая. Может, и мечтая, вынашивая больную идею, манию, боясь себе признаться в том, какое зло таит ее изъязвленная душа. Так пусть все зло вырвется! Так пусть мир узнает, чем опасно причинение боли таким, как она. Таким, как все. Она — волк в овечьей шкуре, она — океан, что тихо шепчет, спит у шхер, затем накатывает на берег цунами, утаскивая с собой тысячи жизней.

Выстрел! Один, затем второй. Шум поглотили дождь и расстояние. Прямо в цели! Ржавые катера содержали немало опасных вещей помимо топлива, а металлические борта отлично высекали искру при пробивании пулей. Сначала начался пожар, затем джунгли оглохли не от раската грома, а от взрыва. Огонь самоцветно-оранжевый прорезал запахом ядреной гари, пробирая до веселой смертной тоски.

Пираты немедленно сбежались на причал, считая, что к ним высадились враги. Этого и ждал снайпер, правда, дым сначала мешал сосчитать противников, но вскоре катера затонули у берега — глубоко же там оказалось. Недаром залив облюбовали зубастые хищницы. Акулы. Она — акула, она — вода. Огонь… Древо и вода цветом орхидей, рыком леопардов, трое из которых заметались по клетке в центре аванпоста.

Леопарды… Значит, пираты продавали не только людей, значит, главарь пришел забрать хищный товар. Куда их продавали, пятнистых? В коллекции богатых дамочек на шубы? И в клетке, как бросилось в глаза, лишь двое золотились в ночи отсветами обугленного солнца, третий скалился, сливаясь непроницаемой тенью ночи. Да это же тот самый… Их черный леопард, ради которого они согласились на это смертельно опасное путешествие. Значит, не обманули. Тот самый, который преследовал ее, то ускользая, то появляясь, словно тень, будто зверь тотемный.

Леопарды кидались на прутья, их рык сливался с мощными раскатами грома, молнии били у края горизонта в воду, где-то за южным островом. Джейс сосчитала разрыв между вспышкой и громом, понимая, что пик грозы либо уже прошел над северным островом, либо только надвигался. И первобытный страх ее не посещал: она — гроза, она — стихия. Все вторило ее восторженно гибельному бесчувствию пустоты. Хаос, древний хаос, где же? Где же?

Выбежал из штаба и сам главарь. Вот он! Прямо в прицеле, ровненько попал головой. Снайпер взволнованно потянула воздух, жадно, плотоядно. Всего один выстрел. Всего один, последний для них обоих, потому что потом она позволит себя убить, да, просто встанет в полный рост и будет ждать случайной пули. Охота имеет смысл только во время стрельбы. Слишком долго он вел с ней игру, слишком часто мучил, чтобы теперь медлить. И не важно, что лучше всех понимала его, и не важно, что та же боль разрывала теперь ее сердце, делая почти такой же лихой и свободной в тотальной несвободе. Это конец… Всего.

Затыльник плотнее упирался в плечо, левая рука направляла вслед за движениями врага винтовку, в окуляре не маячило ни затемнений, ни пятен, окуляр прицела видел все увеличенным равнодушным взглядом орла. Существовало всего пару секунд до того, как Ваас успел бы сориентироваться и укрыться либо за контейнером, либо в штабе. И Джейс не намеревалась терять это время, ей и темнота помогала, потому что в свете прожекторов причала яснее различались цели, ей и дождь не являлся помехой, потому что целилась уже почти не глазом, но самим чутьем, пронзая нитями острыми сознания пространство.