Они поднялись на второй этаж. Тин-Тин восторженно таращилась через плечо на замороженную Юту; Нарцисса, у которой вело голову, судорожно хваталась за перила, боясь оступиться и загреметь с узкой лестнички. Медные нити, пронизывающие её тело, молчали, не способные отыскать среди удушливого жёлтого света пыльных лампочек хотя бы глоточек чистого, искристо-белого озона, что щедро поил другую половину здания. В какой-то жуткий миг Нарцисса подумала: а что, если их там больше нет?.. Офицеры сейчас выведены в Антинель, и все мощности уз идут лишь на то, чтобы поддерживать открытой дверь между мирами, а принципалок эвакуировали, и... Да нет. Элен Ливали не могла не знать о таком. А если знала – то не могла отправить вторую принципалку в Старый город на верную смерть. Это всё глупые беспочвенные страхи и нарастающая паника от нехватки лёгкого электричества. Сейчас они подойдут поближе ко второму корпусу, и всё пройдёт...

– Тин-Тин! С кем это ты?! – неожиданно воскликнул изумлённо-звонкий мальчишеский голос, и из бездверного проёма на общую кухню резко вышагнул им навстречу долговязый, смуглый носатый мальчишка. Нарцисса слегка вздрогнула, невольно отпрянув: как?! Как этот узмар мог оказаться в городе раньше неё – притом, что Кирпичное куда ближе к Никелю, чем Депо, а мальчишку должна была задержать на Озёрах первая принципалка Алия Селакес?..

Зато Тин-Тин засияла своей щербатой улыбкой так, словно рядом зажгли ещё одну лампочку:

– Смайлик, как здорово, что вы уже вернулись! А Полли с тобой? Я вас хочу познакомить с Ютой и Нарциссой... они тебя искали...

– Нет! – неожиданно каркнула Юта Камайнен хриплым, каким-то чужим голосом, молниеносным движением сорвав с плеча свой лук и натягивая тетиву. Скалясь, ведьма прошипела, – я искала не узмара, а вот этого... эту тварь. Иглу Хаоса.

– Что-о?! – в один голос выкрикнули Тин-Тин и Нарцисса, непроизвольно качнувшись друг к другу в попытках найти защиту и поддержку. И так же одинаково, словно разом выдохнув и уже больше не вдохнув, замерли, молча глядя на невысокую тонкую фигурку в освещённом проёме кухни. В грудь незнакомца смотрело остриё ведьминой стрелы, а сам он равнодушно и как-то безучастно смотрел непонятно куда.

Повисла звенящая тишина, в которой, лишь оттеняя, негромко бормотало радио и булькала в трубах вода. Юта медлила, отчего-то не спуская тетиву; её подёрнутые инеем глаза то гасли, то снова вспыхивали в полумраке длинного коридора. Потом стоящий напротив ведьмы Рыжик неожиданно запрокинул голову, коснувшись затылком стены, и тихо рассмеялся, закрыв глаза – словно что-то разбилось.

– Не слушая мудрые ветры юга, ты решила отомстить за закат заката, наивный ребёнок рассвета? – спросил он весело, когда звякнула на полу последняя стекляшка его расколотого смеха, и посмотрел в зелёные глаза Юты с откровенной насмешкой. – Попробуй. Вдень ещё одну стрелу в моё игольное ушко – это ничего не изменит, ровным счётом ничего. Давай, ведьма, или стреляй, или уходи. У меня нет времени играть трагические роли в вашем театре теней.

Камайнен дрогнула; помедлила секунду – и тихо опустила лук, склонив голову набок и словно о чём-то задумавшись. Если бы Рыжик умел сейчас чувствовать, его бы встревожило это выражение лица ведьмы: как будто Юта решала в уме какую-то сложнейшую математическую задачу... Но он не умел, и потому лишь вежливо кивнул, показывая, что принимает принятое Камайнен решение.

– А какого пса ты тут вообще делаешь? – неожиданно очнулась Нарцисса, непроизвольно стискивая в пальцах ладошку испуганной Тин-Тин. Её раздирало от бессильной злости на шустрого шпингалета Майло, который неизвестно где взял и приволок в свою общагу бывшего директора Антинеля. И если один на один принципалка уж как-нибудь бы справилась с двумя детьми, заморочив им головы или попросту придушив узами, чтобы не путались под ногами, то теперь... теперь всё пошло прахом из-за этого!.. Нарцисса едва ли не со слезами уставилась на невысокого худощавого мальчишку с золотисто-рыжими волосами, так обманчиво безобидного с виду, и беспомощно повторила свой вопрос:

– Здесь нет прорех, тебе не нужно ничего зашивать в Никеле, так какого же препаршивого пса ты здесь забыл?!

– Да, Майло, – согласно кивнул Рыжик, выловив из слов принципалки что-то, понятное только ему самому, – ты всё-таки, пожалуйста, вспомни, куда ты его положил. Твою комнату и кухню мы уже исключили опытным путём, но если мы будем продолжать в том же духе, то к тому времени, когда цель будет достигнута, она уже утеряет свой смысл, свою необходимость. Закрой глаза. Мысли ассоциативно, инстинктами, чутьём, сын северной ведьмы.

– Смайлик, что вы ищете, может быть, я знаю... – робко вякнула Тин-Тин откуда-то из-под локтя Нарциссы. Та грызла губы, пронзённая ясным и холодящим пониманием: они с Рыжиком появились на аллее Прогресса, ведомые одной и той же целью, пусть и с разными намерениями.

– Да откуда тебе знать, – горестно отмахнулся Майло, – дневник моей мамы мы ищем... я его так хорошо, так надёжно спрятал, что теперь не помню, где. Точнее, помню, вот только его там нету. Он уже несколько лет подряд лежал в такой...

– Круглой коробочке из-под печенья с корабликом, да? – жалко подсказала ему Тин-Тин, и её глаза наполнились слезами. Майло нервно дёрнул длинным носом, и в явственном нежелании верить в собственные слова осведомился:

– Ты... ты что, Тин... ты забрала себе... дневник Стефании?.. Тин, ну... – тут Майло, видя, как дрожат губы у готовой разреветься девчонки, сделал над собой неимоверное усилие и, уцепив себя самого за карманы, снисходительно сказал Тин-Тин:

– Ладно тебе, не реви, я не буду ругаться, если ты сейчас вытрешь сопли и принесёшь тетрадь нам с Рыжиком.