– Это недолго, правда, и я вам ничуть не помешаю, – прошептала она и закашлялась, прикрывая губы кончиками пальцев. Вид у девушки был настолько жалкий и потрёпанный, что Майло словно не по своей воле сунул руку в карман джинсов и выкопал оттуда штуки три склеившихся между собой, слегка обсосанных леденцов от кашля. Критически осмотрел с разных сторон и сунул Арине.

– На! Нечего тут заразу разносить, возьми, соси и молчи, – сурово велел Майло, нахмурив брови.

– Конфетки! Я тоже хочу конфетку, – немедленно возникла Оркилья, тряхнув головой, и Арина, осторожно отделив один из леденцов от собратьев, положила его на требовательно протянутую ладонь Марии. Миг – и от соприкосновения между ними словно полыхнула невидимая вольтова дуга.

Арина вскрикнула и попыталась отдёрнуться, но смуглые пальцы Оркильи сомкнулись на запястье девушки, словно капкан.

– Отдай! – с жадным придыханием потребовала Мария, приближая безглазое лицо к побледневшей мордашке зажмурившейся от страха Арины. – Отдай, девочка, это моё!

Вторая рука Оркильи змеёй молниеносно нырнула под плащ Арахис, и Мария с торжествующим криком выудила оттуда старое фото.

– Нельзя... – запоздало всхлипнула Арахис, уже не пытаясь вырваться или вернуть себе фото.

– Я ведь уже спровадила тебя на Озёра, потерянная душа, так почему тебе там не сидится? Куда вообще смотрела леди Джанне? Сейчас же такое начнётся... нельзя же возвращаться...

– Цыц, маленькая ты ещё, чтобы мною командовать! Без тебя разберёмся, что тут можно, а чего нельзя, – Мария надменно фыркнула, пока её смуглые пальцы скользили по поверхности фото в тщетной попытке понять, кто же там изображён. Оркилья точно знала, что на фотографии есть она сама – об этом ей прошептало то желанное ощущение близкой жизни, что поселилось в ней после отъезда из Депо и достигло апогея сейчас, в присутствии Арины. Она – и кто-то ещё... кто-то родной. Любимый. Понять бы – кто?..

– Так, Майло, – не терпящим возражений тоном приказала Оркилья, пихая фотографию в руки к опять невнятно занывшему мальчишке, – этой барышне-полупроводнице я не доверяю! Она меня уже один раз завела в это дурацкое Депо, наобещав всякую жизнь после смерти, и что мне дадут водить красивый красный трамвай. А вместо этого меня едва не утопили в ртути, чтобы пришла весна. Так что давай-ка ты мне расскажи, что там на фотографии. Давай-давай, побудь моими глазами. Не то я тебя заставлю мои настоящие искать. Что, не хочется?... Тогда говори давай!

– Э-э... – судорожно сглотнув комок в горле, Майло слегка дрожащими руками поднёс фотографию поближе к лицу, пытаясь в полумраке салона рассмотреть тех, кто был на ней запечатлён. Рыжик, который снова завёл мотор «Паккарда» и теперь равнодушно вёл авто сквозь метель, молча включил тусклую лампочку в потолке. Когда зажёгся свет, Майло непроизвольно ахнул, округлив золотистые глаза:

– Это же Рыжик! Только он здесь почему-то сильно старше, хотя и не такой... – Пеккала покосился налево, – эм... короче, какой-то он на фотографии более приятный. То есть не похож на... каменного ангела, – подумал и прибавил едва слышно себе в воротник, – точнее, на надгробие.

– Ты и его провожала в Депо? – немедленно накинулась Оркилья на втянувшую голову в плечи Арину. Она не ошибалась – запах осенних цветов и палой листвы, и тихий придушенный голос были ей знакомы по прошлой жизни. Вот только почему же...

Не додумав мысли, Мария тут же переключилась на Рыжика,

– А ты?! Почему ты сам сразу не рассказал мне, кто ты такой, и о том, как мы были... кем-то были... Почему молчишь, когда я тут свою память вынюхиваю, выискиваю вслепую по крупиночке, хотя у тебя полные ладони моего прошлого!

– Прошлое – это прошлое, – Рыжик обернулся и посмотрел на Марию отрешёнными чёрными глазами, в которых не отражалось ничего – ни свет тусклой лампочки, ни растерянно-ожесточённое лицо Оркильи. Сидевшая рядом Арина Арахис опять опустила ресницы, не в силах выносить это зрелище – шьющую Иглу, заключённую в человеческое тело. Арине было от этого больно и страшно, хотя она давно уже не испытывала ни голода, ни боли, ни страха – разве что усталость. Но сейчас... Арахис прикусила губу и едва заметно мотнула головой, не соглашаясь с Рыжиком. Он уловил это движение и уточнил «Что», даже не потрудившись придать своему голосу оттенок вопросительности.

– Прошлое – это строительный материал для настоящего, в котором строится будущее. Все три времени связаны – это ведь и есть тот самый шов из белого света, красной меди и чёрного шёлка, что разорвать не всегда по силам даже самой смерти... – тихо проговорила Арина, с отчаянной смелостью сжав удивлённо дрогнувшие пальцы Оркильи, не ожидавшей от девушки какой-то поддержки. – Да, у тех, кого я подбираю здесь, на Заднем Дворе, этот материал зачастую – прогнившие доски и битый кирпич, ни на что не годные. Из них не построить даже сарайку, какое-то временное пристанище... И я привожу их в Депо. А там другие потеряшки дарят уже свои лоскутки и черепки, собирают заново для следующей главы судьбы, и идут рядом, держа за руки, и никогда у них ничего не рушилось... до вчера. Наверное, память Марии Оркильи была не такой, как у всех. Там что-то такое было… очень, очень прочное. Или кто-то...