Я видел очередной ночной кошмар – горящую степь. Мертвые травы укутывал остро пахнущий дым, а ветер гнал на меня пепел и огонь. Стоя над упавшей раненой Соной, я не мог позволить себе сдвинуться с места, несмотря на то, что степные твари неслись мимо, спасаясь от гибели. Но не бросать же бедную лошадь. И добить рука не поднималась. Подняться у нее не получалось из-за сломанной ноги.

Зашуршали справа ызарги, и их немало. Что делать, куда бежать? В огонь бросаться не хотелось, хотя, с другой стороны – зачем затягивать агонию? Он все равно будет здесь и укроет меня, а лошадь умрет раньше. Хотя, логичнее, если наоборот.

– Монсеньор! Монсеньор! – настойчиво будивший меня Джереми был чем-то сильно встревожен.

– Что случилось? – я вздрогнул, сел на кровати и с облегчением понял, что пожара нет. Слава Богу!

– Монсеньор, напали на герцога Эпинэ.

Теперь “Слава Богу” переросло в “О, Господи!”. Да что ж такое в Ракане творится через два дня на третий? Кто посмел?! У какого гада рука поднялась на Робера?! Я забыл, что еще недавно собирался сгореть заживо, и потянулся за одеждой. Сердце учащенно забилось, пришлось заставить себя успокоиться.

– Он жив? – а ведь могло произойти все, что угодно!

– Да, но господин Первый маршал ранен. Возможно, монсеньору будет угодно выслушать офицера, который привез известие?

– Конечно, – я поспешно кивнул, застегивая рубашку. – Где он?

– Дожидается вас в Ореховом кабинете.

Я вылетел из спальни, на ходу застегивая камзол и, громко топая, бросился в этот самый кабинет. Там сидел в кресле офицер, назвавшийся теньетом Грейнджем. Благо не южанин, права качать, подобно Карвалю, не будет. Доложил, что Робер Эпинэ жив и в сознании.

– Насколько опасна рана?

– Первый маршал легко ранен в плечо, но еще во время боя открылась старая рана на запястье. Началось кровотечение.

Хм. Старый, давно заживший шрам открылся? Странное дело, однако. Пожав плечами, я потянулся к кувшину с вином – надо же угостить человека, сообщившего о таком событии. Немного успокоившись, я достал пару бокалов, но гость покачал головой.

– Благодарю, но мое дежурство еще не окончено.

– Тогда шадди?

– Было бы неплохо, – нерешительно отозвался он.

Я дернул за шнур, чтобы позвать слугу.

– В каком состоянии и где вы оставили маршала?

– В особняке Эпинэ – он приказал отвезти его туда. И на пороге потерял сознание. Доктор говорит, что из-за лихорадки и что Первый маршал пришел к баронессе Капуйль-Гизайль, уже будучи больным.

Замечательно. Прекрасно. Потрясающе. Пока нет Реджинальда, один меня топит, второй забыл про Айрис и по женщинам легкого поведения шатается – просто зашибись. Но что тут скажешь человеку, который просто принес не особо приятные вести?

– Кто, когда и где напал на герцога Эпинэ? – я внимательно посмотрел на теньета.

– На монсеньора напали в доме барона Капуль-Гизайля. Самого барона не было в городе, баронесса предложила гостю ужин. А убийцы проникли через дверь, которую баронесса считала ложной. Должно быть, впустил их кто-нибудь из слуг. Если бы не левретка, господина маршала застигли бы врасплох.

Так. Про Марианну и ее мужа я слышал от бывшего эра, который пару раз пытался меня туда спровадить погостить, еще до Варасты, но я от такого подарка скромно отказался. Как-то не был готов к этому, желая сперва освоиться в этом теле и в этом мире, а потом уже и амуры заводить.

– Сколько их было?

– Восемь или девять человек, из них четверых монсеньор убил на месте, одного смертельно ранил, остальные бежали. Двоих мы успели схватить, но они ничего не знают. Ссылаются на вожака, а тот удрал.

– Сторонники Оллара или кто-нибудь еще?

– Люди со двора Висельников, – мужчина осуждающе покачал головой. – Девять на одного…

– А что сказала госпожа баронесса?

– Герцог запретил расспросы. Расследование подобных преступлений находится в ведении цивильного коменданта, поэтому монсеньор велел доложить обо всем вам.

– А генерал Карваль уже знает?

– Господин Первый маршал не счел нужным.

Хм, интересненько. Ладно, о причинах такого поведения мы с Робером поговорим потом, а сейчас надо идти и ловить преступников. И вешать я их на месте, в отличие от Айнсмеллера, не стану. Хотя и руки чешутся – за Робера. Он ведь не заслужил такого! И я спешно распорядился, пока теньет пил принесенный шадди, чтобы он показал, где и как все произошло, передал пойманных преступников и потом может быть свободен.