Чем они могли быть столь обязаны друг другу? Что за величину являла собой эта загадочная личность, который был обязан сам Зорро… Одна только мысль о том, что Зорро мог быть кому-то чем-то обязан вызывала у Изабеллы благоговейный трепет перед этим человеком. Какое же влияние тогда должен был он иметь? Какое место занимать? Сколько у него было средств, возможностей и связей, если одной из них являлся Зорро?

Зорро… Чем серьезнее и тяжелее было ее положения, тем сильнее он выводил ее из состояния равновесия, вытряхивая из нее очередной сгусток эмоций, привычно загнанный в саму глубь сознания. От него ничего не возможно было скрыть… Он смог сломать ее годами заученное поведение королевской дочери, требовавшее от нее ледяного спокойствия и невозмутимости при любых обстоятельствах. Он доставал из нее все ее страхи, тревоги и переживания. В его руках и под взглядом его зеленых глаз она раскрывалась, словно книга, в которой он читал все ее мысли и эмоции…

Но ни разу за все это время ее чувства не были выставлены на показ. Все, что он находил в ней и умело вытаскивал из самой потаенной темницы ее мыслей, оставалось только между ними. Он встал непреодолимой стеной между ее внутренним миром и миром, в который она попала. Он все принимал на себя…

А сегодня была кульминация. Никогда еще она с ним так себя не вела… Изабелла не могла даже вообразить, что такое поведение было возможным… Она не узнавала саму себя. Ей казалось, что ее подменили.

Девушка холодела от одних только воспоминаний своих слов, брошенных в его адрес. Она дошла до того, что даже умудрилась влезть в его личную жизнь. Это было просто немыслимо…

Но он ни на секунду не вышел из себя, ни разу не повысил на нее голос, не сменил свой взгляд, не ужесточил движения. Он все позволял ей…

– Кери… – слабо позвала Изабелла.

Из соседней комнаты послышалось что-то нечленораздельное. Керолайн зашла в свою спальню только через час после подруги, успев за это время в числе прочего приготовить незамедлительно вошедшему в свои права Линаресу «легкий» ужин, почитать ему книжку, уложить спать и спеть на ночь колыбельную.

Позвать погромче и разбудить фрейлину Изабелле не позволила и без того истерзавшая ей всю душу совесть. Она скреблась так, что, казалось, должна была быть слышна даже из соседнего помещения, и, если бы Кери не заснула практически на ходу, едва успев положить голову на подушку, то она всенепременно заинтересовалась бы страшными звуками, доносящимися со стороны кровати ее ненаглядной принцессы.

Если бы только он вернулся. Хоть на несколько минут… Она без раздумий упала бы ему на грудь и призналась во всех своих смертных грехах. А потом что-нибудь почитала ему, спела, приготовила, в конце концов. Ведь ее наставником была не кто иная, как Керолайн Лайт – невероятный кулинар, мастерство которой было признано не только вечно страждущим Линаресом, но и всем английским двором.

О, если бы он пришел… Она бросилась бы выполнить любое его желание с неменьшим рвением, чем Кери, расцветавшая от каждой новой прихоти своего Рикардо, словно он осыпал ее мехами и бриллиантами, а не выдавал очередные фантазии избалованного женским вниманием сердцееда.

Она сделала бы для него все, что угодно.

Но его не было. И она не знала, когда он вернется. Даже он сам не дал более-менее определенного ответа.

Изабелла почти полностью вылезла с кровати, уронив на мягкий ковер гриву иссиня-черных волос. Это было сродни медленной и мучительной пытки. Только он мог так наказать ее за непослушание и отвратительно поведение. И для этого ему не понадобилось ни слова…

«Надо обо всем рассказать Рикардо», – промелькнуло в ее голове.

Эта мысль сверкнула для нее словно путеводная звезда. Керолайн она и так собиралась рассказать настоящий ход событий, но осознание того, что она может посвятить в это брата, внезапно сняло с ее плеч несколько увесистых каменных глыб.

Это будет первое, что она сделает, как только проснется – настойчиво застучало у нее в висках. Девушка забралась обратно под одеяло, чувствуя первые признаки облегчения. Она обо всем расскажет брату и посоветуется с ним о дальнейших действиях.

По всей видимости, это решение было единственно-верным, потому что через несколько минут Изабелла почувствовала, что кровать вместе с ней медленно поплыла куда-то в сторону.

Она признается в своем обмане всем, кто поверил в него. А когда вернется Зорро, она сделает все, чтобы загладить свою вину.

Изабелла глубоко вздохнула. Ведь он простит ее… Он всегда прощает ее…

И когда-то давно он тоже всегда ее прощал…

– А ну, подъем! – чьи-то руки крепко вцепились в плечо Изабеллы сквозь одеяло и ощутимо встряхивали ее уже на протяжении минуты. – Сколько можно спать? На дворе полдень! Ты уже завтрак пропустила!

– Кери, – простонала Изабелла, прячась в глубину спасительной подушки, – я заснула несколько минут назад.

– Никогда еще не слышала более наглой лжи! – возмутилась фрейлина. – Когда я вошла в комнату, ты уже дрыхла как сурок!

– И ничего я не дрыхла, – огрызнулась Изабелла из под одеяла.

– Значит, этот сосредоточенное сопение мне послышалось?!

– Кери, я не спала!

– Что же ты делала, если не секрет?

– Я думала.

– И какими мыслями было наполнено твое ночное бдение? – ядовито поинтересовалась подруга.