Викрамм готов был пойти на определенные уступки генералу Органе. Однако он не тешил себя глупой надеждой, будто между ними возможны доверительные отношения союзников, и уж тем более дружба. Не мыслил он, впрочем, и отстранить генерала от дел, прекрасно сознавая, что идеология Сопротивления завязана не в малой степени на личностных качествах Леи — на ее харизме и на памяти о былых ее заслугах. Можно долго рассуждать о роли отдельно взятых личностей в исторических процессах; здесь же Лайам видел со всей доступной ему ясностью — Лея является для своей организации главным столпом. Если вывести ее из игры, Сопротивление просуществует недолго.

Когда в самую критическую минуту разведка предоставила ему конфиденциальную информацию, будто Сопротивление укрывает у себя важного пленника, главу рыцарей Рен, ученика Сноука, захваченного во время налета на «Старкиллер», — эта информация вызвала у канцлера не только восторг, но и естественный испуг. Он крайне разволновался, как волнуется человек, который впервые играет крупную партию в сабакк — и вот, к нему на руки пришла ценная карта, но как ею распорядиться, как разыграть ее с наибольшей выгодой, он не представляет.

Конечно же, он собирался выжать из этого мальчишки, из своего первого настоящего козыря в этой игре, все, что только возможно. Но его руки оказались связаны еще одним неприятным обстоятельством — Диггон неожиданно выяснил, что темный рыцарь, называющий себя внуком Дарта Вейдера, на самом деле является таковым, приходясь одновременно родным сыном генералу Органе и генералу Соло, ее гражданскому супругу. Если подумать, это звучало правдоподобно; более того, так же очевидно, как дважды два.

Это обстоятельство существенно ограничивало Викрамма в отношении пленника, поскольку, как уже было сказано, ему надлежало всячески искать добрых, союзнических отношений с Сопротивлением. А Сопротивление — это, к несчастью, Лея Органа. К тому же, общественность любит старых героев. Если средства массовой информации начнут откровенно трепать имена Органы и Соло, это может негативно сказаться на рейтинге Верховного канцлера. Викрамм, хорошо помнивший скандал шестилетней давности, это понимал. Тогда оппозиция пыталась вывести Лею из игры, и не сумела сделать этого только лишь благодаря авторитету бывшей принцессы.

Стало быть, провернуть дело с пленником требовалось с максимальными ловкостью и чуткостью, по возможности не прибегая к крайним мерам и не вступая в открытый конфликт с генералом Органой.

Разумеется, Викрамм не имел намерений убивать пленника, во всяком случае, пока. Только полный идиот мог бы так глупо утратить самую важную свою карту, польстившись только на желания обывателей. Он предвидел, что люди захотят и даже потребуют спросить с одного из приближенных Сноука, ответственного за гибель системы Хосниан, по всей строгости закона — а закону довольно и того, что этот парень находился на «Старкиллере» и являлся одним из командиров, стало быть, наверняка имеет прямое отношение к трагедии (не говоря уж о прочих его преступлениях), чтобы приговорить его к высшей мере. Но что даст казнь, кроме сиюминутной забавы для толпы?

Посему, отправляя Диггона на Эспирион, канцлер высказал пожелание, чтобы к этой истории было привлечено как можно меньше народу. Сколь бы ни была соблазнительной мысль придать широкой огласке такую невероятную удачу — сам Кайло Рен в руках правительства Республики! На фоне недавней череды неудач эта новость стала бы настоящим триумфом Викрамма и его людей, — тем не менее, не стоит делать этого, во всяком случае пока. К тому же, если генерал Органа дорожит сыном — а она наверняка дорожит им, иначе не стала бы рисковать своей карьерой и будущим Сопротивления, скрывая от властей факт его присутствия на Эспирионе — значит, пока он жив, можно использовать его как еще один аргумент в пользу превосходства официального правительства и руководства республиканского флота над командованием Сопротивления.

***

Восходящее солнце едва успело позолотить волшебством новорожденных, самых ярких и прекрасных лучей металл посадочной платформы возле здания, именуемого Палатой правительства — которое, к слову, впервые со времен роспуска Имперского сената использовалось, согласно своему прямому назначению — когда колонна вооруженных охранников, сопровождающих Верховного канцлера, во главе с самим Первым лицом Республики вышла встречать снижающееся судно.

Викрамм ожидал прибытия Диггона и захваченных майором арестантов, признаться, с откровенным нетерпением — в первую очередь, из-за генерала Органы. Наконец-то глава Сопротивления почтит его своим королевским вниманием!

Когда Лея, напряженная, но все еще державшаяся с несомненным достоинством, сошла вниз по посадочному трапу, канцлер отделился от толпы телохранителей, выдвинувшись к ней навстречу. От его взора, впрочем, не укрылась и другая, мужская фигура — в форме заключенного, скованная по рукам и ногам, предусмотрительно окруженная со всех сторон людьми Диггона, которые, придерживая пленника под локти, помогли ему спуститься на платформу следом за генералом, и тотчас, заставив пригнуть голову, втолкнули на заднее сидение тяжелого бронированного лэндспидера, принадлежавшего Разведывательному бюро.