Белла кивнула. Наверное, дома его бреет слуга… а ей нужно хоть как-то отблагодарить своего избавителя!

Без мыла, опасной медной бритвой действовать было страшновато. Но Белла справилась, Синухет даже похвалил ее; а потом опять поцеловал.

Зардевшаяся Белла только сейчас вспомнила, что она по-прежнему без парика и не накрашена. Но Синухету она, кажется, еще больше нравилась какая есть.

“И как он не побоялся доверить мне бритву, подставить шею”, - неожиданно пришло в голову Белле. Синухет ей верил! Был так простодушен или самонадеян? Или она настолько расположила его к себе?

Они скромно поели, выпили речной воды и продолжили путь. Гребля не требовала от египтянина много усилий, и они воспользовались этим, чтобы разговаривать. Белла ощутила, что интересна своему новому господину не только по-мужски, но и по-человечески, Синухет оказался умен и любознателен. Она рассказала о себе мало, туманно, - сколько этот египтянин пока был способен воспринять. Вскоре ей удалось перевести разговор на самого Синухета и его семью.

У него, как оказалось, был уже сын и три дочери, старшие дети - от жены, младшая девочка, трех лет, - от наложницы. Супруга Синухета, Мути, была дочерью писца при одном из чиновников фараона, и прежде появлялась при дворе. Они жили близ города Буто в Дельте, но за городской чертой, чем жена Синухета была не очень довольна. Госпоже Мути хотелось большего, чем эта тихая жизнь, - быть вновь посвященной в дела его величества, и славы и богатства для детей…

– Но разве вы бедны?
– отважилась спросить Белла.

– Нет, - Синухет взглянул на нее спокойно и горделиво, как человек, построивший свое будущее и уверенный в нем.
– Я унаследовал большую часть имущества отца и матери, и преумножил это достояние. И я никогда не любил Уасета и слуг Амона.

Белла глубоко вздохнула.

– А твой брат? Он бывает в твоем доме?

– Раньше мы были неразлучны, - Синухет улыбнулся.
– Но Имхотеп еще мальчиком решил вверить себя Осирису, чтобы прикоснуться к тайнам этого бога.

Египтянин нахмурился. Божественное, с которым соприкасался младший брат, было ему явно не по нутру.

– Теперь наши пути разошлись, и мы редко видимся. Но Имхотеп позвал меня с собой, когда отправлялся на юг, в Уасет, - ведь ему этот город тоже чужой, и нас только двое друг у друга.

Задумчивая любовь, осветившая лицо Синухета при этом воспоминании, преобразила египтянина, - он мог был очень разным для разных людей. Как и его брат.

– А Имхотеп… не женат?
– спросила Белла.

– Он жрец, - коротко ответил Синухет.
– Ему нужно обратное тому, что нужно мне.

Белла так и не поняла, как Синухет относится к жрецам.

Они плыли семь полных дней, иногда останавливаясь на отдых. Больше Синухет не подглядывал за Беллой ночью и не приглашал ее к близости, но днем они понемногу откровенничали. Белла заподозрила, что на самом деле ее господин мало кому открывается и имеет мало друзей, если они вообще у него есть. В этом Синухет похож на Имхотепа: так же носит все в себе…

Но Белла знала, что как раз такие люди - глубокие, интересные люди, умеющие видеть жизнь с неожиданной стороны. Синухета весьма удивило - и, однако же, ему понравилось, что Белла художница. Он сказал, что обязательно позволит ей рисовать и подарит все нужное. Это божественное искусство, которому нельзя позволить захиреть!

Белла была счастлива это услышать. Впервые ей подумалось, что ее новая жизнь может быть хороша. Только если захотеть этого…

Когда они замолчали, Белла с некоторым страхом осознала, что понимает почти все, что говорит ей Синухет, хотя мало училась речи египтян. А до того она почти свободно объяснялась с Хапимерит. Но при этом Белла не понимала каждое слово древнеегипетского языка - внутри у нее будто включился переводчик, который доносил до нее общий смысл сказанного. Или этот переводчик подсказывал ей извне…

В середине пути они остановились в маленьком храме Птаха при одном селении. Жрецы держали там что-то вроде гостиницы для проезжающих.

Они отдыхали целый день, и Белла большую часть дня проспала. Синухет купил ей у жрецов платье на смену, такое же простое: обещал, что дома подарит платья гораздо лучше.

Когда однажды вечером Синухет объявил, что они приехали, для Беллы это стало неприятной неожиданностью. Она устала находиться в дороге, хотя сама не трудила рук; но это единение с Синухетом словно бы защищало ее от всех грядущих бедствий.

И она боялась встретиться с его женой, с госпожой Мути! После всего, что Синухет рассказал о своей хозяйке!

Египтянин видел, что Белле приятна была близость с ним, что она жмется к нему как к защитнику; и был очень рад.

– Ты будешь счастлива в моем доме, и люди моего дома тоже обрадуются тебе, - сказал он новой наложнице. Он привязал лодку у своего собственного причала, к которому спускались мраморные ступени. Дальше хорошо протоптанная тропинка вела в пальмовую рощу… деревья быстро расступились, и показался белый дом в два этажа, с плоской крышей: это жилище выглядело очень располагающим в сумерках. Дом Синухета был окружен таким же ухоженным садом, как и особняки богачей в Уасете. Но на севере возделывание деревьев не требовало такого труда.