– Как ты думаешь, муж мой, не стоит ли мне попросить ее о месте в Городе мертвых Уасета, пока мы здесь?
– предложила Мути.
– Это очень важная услуга, и просьба может быть слишком скорой, я это понимаю… Но еще хуже говорить о таких вещах в письме!

Синухет кивнул.

– Да, еще хуже, - задумчиво ответил он.
– Думаю, ты права - Тамин может это устроить для нас. И теперь для нас пришло время просить.

* Дома жизни.

* Ливийцев.

========== Глава 62 ==========

И сам Имхотеп, и его супруга охотно взялись походатайствовать перед “князем Запада” Уасета за места в Городе мертвых.

Синухет видел сам, как рабочие начали вырубать новые погребальные камеры. Он стоял глубоко под землей, в холоде и мраке, и брат держал его руку. Хотя между ним и Имхотепом давно уже не было той близости, что в детстве.

Смотреть, как сыплются камни, расчищая дверь в твой вечный дом, - это было страшно, невзирая на все тайное знание. А может, именно благодаря этому знанию…

– Ты уже бывал здесь?
– спросил Синухет, взглянув на Имхотепа, - его легкое зеленое облачение колыхалось от тока воздуха.

– Да, и не раз, - губы жреца Осириса, стоявшего к нему в профиль, тронула улыбка.
– Есть то, что я с некоторых пор возжаждал узнать, но время для этого еще не настало…

Конечно, пропуском в Хамунаптру Имхотепу послужило облачение жреца, - но Синухет все равно был удивлен, что стражи Запада впустили его брата безвозбранно. И Синухет с трудом верил, что кто-нибудь добровольно согласится вести изыскания в таком месте… разве только Имхотеп рассчитывал найти что-то исключительно ценное.

Когда братья поднялись по выщербленной каменной лестнице наверх, Мути, стоявшая вместе с Тамин в тени гигантской статуи Анубиса, бросилась к мужу, забыв обычную сдержанность.

– Как долго вас не было! На меня это место наводит ужас, - Мути побледнела, руки ее были холодны, несмотря на жару.

Имхотеп вдруг шагнул к жене брата и, схватив ее за руку, перевернул ладонью кверху и прижал палец к жилке, считая пульс. Через несколько мгновений Имхотеп сказал Синухету, что его супруга перегрелась на солнце и им пора ехать домой.

– Пора, - Синухет обнял жену за плечи и прижал к себе. А перед глазами египтянина соткался образ светловолосой наложницы; его ужасно потянуло назад, в свое поместье. Синухет крепче прижал к себе жену, пряча от нее лицо.

– Едем, - распорядился он, как старший.

Женщины сели в носилки, а Синухет, следуя примеру брата, шагал пешком. Неутомимый Имхотеп словно бы даже наслаждался прогулкой под палящим солнцем.

Перед тем, как отправиться назад в Дельту, Синухет с женой еще раз навестили сына в школе Амона.

Амон-Аха уже избегал родительской ласки, как все взрослеющие мальчики; но, прощаясь с отцом, он крепко прижался к нему, точно без слов просил защитить от всех неведомых опасностей. Синухет поцеловал сына в гладкое темя; перед его глазами встало лицо Тамин, певицы Амона, и он вновь услышал ее мелодичный предостерегающий голос…

Покидая Уасет, он оставит здесь живой залог своего смирения.

Синухету, конечно, уже не раз приходило в голову поискать лекарку, обвиненную в смерти Менны и подвергнутую пыткам. Он понял, что это та самая женщина, которую он оглушил, похитив Небет-Нун, - теперь Синухета мучили сожаление и неизвестность. Но у него не было в Уасете людей, которые могли бы действовать незамеченными, а сам Синухет и подавно не мог заниматься поисками бывшей прислужницы храма. К тому же, это было почти бесполезно, - такие преступники или оклеветанные исчезали без следа и слова…

Прощаясь, Имхотеп обнял брата такими же сильными, как у Синухета, руками; а госпоже Мути поклонился. Та едва смогла кивнуть в ответ. Имхотеп внушал ей страх.

Госпожа Мути не побоялась бы оказаться во дворце, в обществе блестящих придворных, под неусыпным надзором стражников, - а учтивый, неприметный жрец Осириса, в чьем доме они жили, повергал ее в трепет. Наедине она сказала Синухету, что под взглядом его брата у нее “душа качается в теле как тростник”. И Синухет невольно разделил и опасения жены, и ее облегчение, когда Город живых остался позади.

Работы в Хамунаптре продвигались быстро. Через три месяца Имхотеп прислал брату письмо, в котором сообщил, что готовы погребальные камеры. Для самого Синухета с супругой, отдельная - для одного его сына или обоих, как решит отец, поскольку сыновья оставались в семье; и еще одна комната для наложниц Синухета. Слуг намеревались хоронить отдельно, гораздо проще, и сами люди дома Синухета не возражали против могил в Городе мертвых Буто - безымянных, как тысячи других, дорогу к которым родня забывала уже на следующий день.