Пламя казалось темнее, а интуиция подсказывала, что эта атака жарче и смертоносней, поэтому Собаку предпочёл увернуться, не принимая песком огонь. Вышло у него с непривычки коряво – медленно, и он едва не споткнулся. За это время Ёко успела спуститься вниз, так как никогда не чувствовала себя комфортно слишком высоко над землёй, и ей ничем не улыбалась перспектива висеть вниз головой, как муха. За время боя кицунэ даже дыхания не сбила – бывала в боях и жёстче, чем с неоперённым новичком – но вдыхала глубоко, неторопливо, а глаза горели; и как прекрасно было видеть отражение себя во взгляде противника.

– Что это... было? – тихо спросила Сакура, не до конца понимая, что говорит вслух.

Хатаке чуть повернул голову к ней и сдержал вздох. Харуно была самым обычным генином среднего уровня – да, есть перспективы, да, не самая слабая, но ей ещё расти и расти… А то, что творилось сейчас внизу…

Сначала боя не было, лишь безответные атаки Гаары. Затем – разговоры, разговоры, почти переговоры между врагами, но слишком тихо, чтобы можно было что-то услышать, но вдруг они сцепились с другом с другом столь яростно, что перед глазами Сакуры замельтешило; Харуно не успевала ничего разобрать в песчаном водовороте и огненных всполохах. Казалось, будто сражающиеся меньше чем за минуту решили нагнать упущенное ранее время. За эти краткие мгновения на стене успело появиться несколько вмятин.

И почти никаких печатей что Шио, что Собаку не использовали.

– Эти двое владеют техниками бесконтактного боя, вдобавок без печатей, – объяснил Какаши, догадываясь, что так удивило его ученицу, и отодвигая скрывающую глазницу с шаринганом ткань банданы. – Так что смотри внимательно, Сакура, это редкая способность.

«Это бой не между генинами, пускай и талантливыми. Тут уровень джонина, быть может, даже мой».

Внезапно стоящий поодаль Наруто побледнел, и его взгляд как-то странно расфокусировался. Хатаке, разумеется, заметил, но, видя, что парень почти сразу пришёл в норму, не стал ничего предпринимать. Удзумаки не тот человек, чтобы скрытничать, и если что-то серьёзное то, вероятно, он сам скажет. И всё же присмотреть за ним стоило, так, краем глаза.

Наруто незаметно сглотнул. Удзумаки слышал хриплый, гортанный смех из глубин собственного подсознания и понадобилось время, чтобы унять его раскатистый отзвук. Девятихвостый не часто подавал признаки жизни, а уж смеялся – впервые.

Это было даже жутко.

Знать бы ещё, что так развеселило Лиса…

Сабли взлетели, сверкнули на свету и послушно легки в руки, припавшей во время приземления на одно колено Шио. Кицунэ замерла в необычной приземистой стойке: по-звериному распластавшись у земли, правую руку она завела за спину, расположив лезвия вдоль руки в обратном хвате, и опиралась на левую, лишь пальцами придерживая вжатую в пол рукоять. Голова опущена, мышцы расслаблены, а глаза – закрыты, не закрыты? – не было видно. И что только можно сделать из такой позиции?

Как оказалось, можно отлично разогнаться. Гааре повезло, что он успел собрать воедино разбросанный до этого по всему залу песок и дополнительно его уплотнить: чакра Ёко, плотно покрывающая сабли, была более чем материальна, а сильное ускорение придало атаке дополнительную мощь.

Удар – Собаку отвёл его в сторону.

В нём разгоралось какое-то странное чувство, из-за которого становилось чуть щекотно в груди, сердце гулко колотилось, и весь кавардак воспринимался как само собой разумеющееся. Бушующее пламя, проносящееся порой в опасной близости, понимание того, что защита не может быть абсолютной, собственная неопытность и непривычность всей ситуации вкупе с сильным противником – это должно было если не пугать, то встревожить или же насторожить, заставить быть осторожней. Но вместо этого тануки ощущал противоречивое желание торжествующе завопить. Исчезли все рамки и ограничения, можно было забыть про постоянное напряжение, так как нечего и некого было больше держать под контролем; Гаара вволю наслаждался пьянящей свободой и быстротой своих движений. Пусть ранит, пусть заденет, пусть чувства обострятся ещё сильней! Хотелось куда-то нестись, что-то делать, голову кружило безумное желание действия и движения, мышцы уже ныли, но это было так восхитительно!

Чем-то это походило на рубку мечами, с той лишь разницей, что, нанося удар за ударом, они порою слишком долго зависали в воздухе. А ещё кицунэ своего ора не сдерживала: Шио хохотала с искренней радостью, заливалась искренне, уходя от атак и в следующую секунду пытаясь затопить Собаку чистым бездымным огнём. Гаара так славно разошёлся, а у неё давно не было хорошего боя, так как, ни смотря ни на что, в Юмии осталось ещё много человеческого, а Сейрам необходимо постоянно контролировать – и с ними обеими надо было слишком много думать. Ёко восхищалась ловкостью и скоростью противника и самой себя, будоражащий азарт битвы переполнял всё её существо.

Девушка чувствовала, как в душе и сердце пробуждается былая кровожадность. Как тогда, когда она, будучи подростком, девчонкой-недомерком всего в два века от роду, с братом и товарищами сбегала из-под карающей длани многомудрого Совета в наёмнические лагеря людей, где ещё никто и знать не знал ни о каких Скрытых Селениях; лишь где-то на востоке набирали силу малочисленные Сенджу, да на юго-западе изредка поговаривали о «демонах с глазами дьявола, что являются во тьме».

Шио перекувыркнулась назад, Собаку поморщился – опять мимо. Кажется, для неё не составляло труда использовать все четыре конечности. Кицунэ раскрутилась на одной ноге, прыгнула, перехватив сабли как единый меч, и, держа его обеими руками, ударила ярко вспыхнувшим факелом. Парень метнулся вбок и, несмотря на то, что сразу же развернулся, потерял её из виду. Через долю секунды Ёко набросилась на него, хватая за плечи, и сбила с ног. Почему-то парень даже обрадовался, что защита дала сбой.

Дистанция между противниками резко сократилась. Ёко и Гаара, схватившись друг за друга, покатились по земле, собирая одеждой грязь, пыль и кровь ещё с предыдущих боёв. Тануки опрокинули назад, и то, что бутыль распалась при попытке смягчить довольно жёсткое паденье, было как нельзя кстати. В свою очередь, сабли кицунэ тоже где-то выронила, а может, специально отбросила.

Шио скалилась, старательно наносила удары и, не щадя себя, сбивала костяшки о шершавые колючки песчинок, как о наждачку; Собаку, кажется, послал, в пределах возможного для его воли, свой песок к чёрту – и правильно сделал, нечего за щитом отсиживаться! По её пальцам размазывались капельки кипящей крови из разорванных капилляров, кулаки окутались чакрой, под воздействием которой ранки затягивались, чтобы мгновением позже появиться вновь от нового столкновения с абсолютной защитой. Гаара тоже показывал заострившиеся вдруг клыки, будто бы кто-то из них смотрел в зеркало, и тоже пытался ударить, потому что ему очень хотелось, чтобы хоть один из них достиг цели.