– Не, не убьёт... – протянул Шукаку. – Хината добрая.

– Так ведь лёд, – заметила Сейрам.

– Ну...

Лёд – хороший аргумент. Лёд и снег – это безжалостность и жестокость, и не даром этим так славился ледяной клан.

– Хотя ты, наверное, прав, – кивнула Хачи, и тануки тоже решил отбросить свои сомнения в милосердии Хинаты.

– Ставлю на убийство, – прошелестела Юмия откуда-то из-за спины.

– Сколько? – деловито осведомилась Сейрам.

– Как обычно.

– Тогда я тоже.

Девушки взялись за руки, и Хачи крепко сдавила ладонь Орочи. Со стороны могло показаться, что девушка пытается сломать чужие пальцы. Но Юмия и бровью не повела, а Сейрам повернулась к Шукаку.

– Разбей?

Тануки разбил, проведя ладонь по-между их руками.

– Блин, а у меня спросить? – притворно-обиженно сказала Ёко, хотя делать ставки на убийство Неджи ей не было особо интересно.

– Поздно, – одновременно отозвались Хачи и Орочи.

– О чём вы все вообще? – слегка раздражённо спросил Гаара, который единственный не понимал, о чём речь.

– Извини... – протянула кицунэ, забыв, что Собаку надо всё объяснять. – Просто, дело в том, что в момент... ммм... изменения, может вырваться истинная сущность. Часто это происходит в моменты наибольшей слабости. Воспоминаний о таком обычно не остаётся. Ты ведь знаешь, о чём я, верно?

Девушка выразительно посмотрела ему прямо в глаза.

О да, он знал. Последний раз Гаара очнулся возле разрушенных руин в километрах двух от деревни, покрытый чужой кровью с ног до головы, и не сразу понял, что древние каменные строения разрушил он сам. Всё, что он помнил, так это то, что ему так сильно хотелось спать, что сознание затянула мутная пелена; такое бывало время от времени, когда организм достигал своего предела.

В том, что Шукаку был слаб во время заточения, сомневаться не приходилось, иначе бы тануки с лёгкостью вырвался.

– Ну... если в общих чертах, с Хинатой происходит примерно то же самое. Обычно новичок, как только обретает способность двигаться, теряет контроль и, опьянённый собственный силой, уничтожает возможную угрозу. А силы то не мало, это её апогей, когда ещё ни капли не растрачено.

– Я убила пятнадцать взрослых шиноби, – внезапно поделилась Юмия.

– Таки пятнадцать? – уточнила Шио. – Странно, мне казалось больше... Как бы там ни было, она обошлась одним кунаем, а ведь ей было всего семь... Так что у Хинаты сейчас есть все шансы укокошить своего братца.

Шукаку, привыкший к пустынному теплу, поежился. Хуже смерти, чем от холода, он придумать не мог. Разве что утонуть.

– Кстати, а чой-то все так равнодушны? – полюбопытствовала Сейрам, оглянувшись и заметив, что остальным как-то всё слишком плевать на происходящее внизу. – Неужто всем до лампочки судьба гениального отпрыска кого-то там?

– Технология свитков устроена так, что чужаки не могут увидеть «рождение». Разве что близкие родственники или же люди, обладающие сильным доджитсу.

– То есть, Неджи вдвойне влип?

Хачи никто не ответил, да и она забыла про свой вопрос, потому что у Неджи, на вид в состоянии близком к обморочному, подкосились ноги. Сейрам даже пожалела, что именно Юмия проголосовала за смерть.

Садистская натура восьмихвостой требовала кровавой расправы.

Никогда Неджи ещё не был так близко к смерти. Он не смирился, просто понял, что попытаться защититься или позорно убежать – глупо и бессмысленно. Хинату это только позабавило бы, и в итоге сестра с лёгкостью догнала бы его.

Но вдруг всё закончилось. Девочка ахнула и посмотрела на него с сожалением, с белых губ слетело последнее: «Почему?..»

А потом видение исчезло в ледяной вспышке, во время которой гению Хьюга показалось, что он оказался в эпицентре неуправляемого бурана, и, когда всё улеглось, его сестра – настоящая сестра, а не её жутко-прекрасное подобие – конвульсивно дёрнулась и закашляла, выплюнув сгусток крови.

Неджи судорожно вздохнул и упёрся руками в пол. Перед глазами всё плыло, но он постепенно возвращался в привычный мир, где не было холодных ангелов-убийц, а дочь ненавистного Хиаши являлась лишь ни на что не способной размазнёй.

Что это было? Генджитсу? Возможно, хотя Хьюга никогда не замечал за сестрой подобных талантов. Неджи хоть и не испытывал к ней тёплых чувств, но о расстановке сил в клане предпочитал знать. Особенно в главной ветви, в которой по глупой ошибке судьбы оказалась Хината.

Парень вспомнил, что перед тем, как это началось, Хината схватилась за какой-то свиток. Наверное, этот свиток и был её козырем, вот только ей не удалось использовать его в полной мере. В конце концов, он жив, и экзаменатор пока молчит, а значит ничего ещё не решено. Правда, сестра уже, кажется, потеряла сознание.