Шрифт:
====== Глава 10. Шукаку ======
Комментарий к Глава 10. Шукаку Автор признаёт, что часть этой главы не слишком возможна физически – но это ж Наруто, дайте развернуться!
– Кто ты такой?
– А что, не понятно?!- раздражённо, но это соответствовало ситуации. Опять заточение, опять вокруг вот-вот подымятся прутья клетки, только теперь им удалось запереть его в какого-то мальчишку. А теперь ещё и эта женщина со своими вопросами. – Уши есть, хвост вроде не отвалился...
В подтверждение собственных слов, биджу вильнул хвостом по «полу» собственной ещё не до конца оформившейся темницы. Когда процесс завершится, он снова примет высший облик, а сейчас биджу пользовался моментом и с удовольствием разминал затёкшие конечности: сгибал и разгибал пальцы, до хруста запрокидывал голову, вытягивал вперёд ноги, а заодно выдирал колтуны из хвоста. В последнем ему мерещилось нечто символическое. И всё – под взглядом этой женщины.
Шукаку становилось не по себе от её присутствия, а потому он всё более остервенело дёргал когтями и пальцами собственный мех. То, что пред ним предстал лишь её дух, дела не меняло. Скорее, наоборот, здесь, в чужом подсознании, у неё было гораздо больше власти. Впрочем, парень надеялся, что она здесь надолго не задержится.
– Этого не может быть, – прошептала она. Невидимые ветер колыхнул русые пряди волос.
– Может, может... – пробурчал Шукаку, не зная, что говорить. – Знаете ли, внешность обманчива.
Чёрт, колтуны на хвосте кончились. Теперь руки было занять нечем, и он стал пялиться на песок, который кружился вокруг, создавая непроницаемую стену. Интересно... Значит, они решили заточить его с помощью песка? Нет, Четвёртый Кадзекаге определённо в детстве ударялся головой. И не только в детстве, но и много раз впоследствии. Иначе, как объяснить то, что он пытается сделать оружие из собственного сына?
Совсем больной.
– Почему ты обратился ко мне на «вы»? – задумчиво и непонимающе произнесла женщина, дух женщины...
Да какая разница?!
Блин, теперь ведь точно придётся на неё посмотреть. Не отвертеться, и не вежливо это как-то. Хотя ситуация явно не та, чтоб об этом задумываться, но раз уж от него в данный момент ничего не зависит...
– Потому что к женщине нужно относиться с уважением в независимости от обстоятельств. Вы же не мой враг и в, – он замялся на пару мгновений, – происходящем нет вашей вины...
«Как же её зовут?» – озадаченно подумал биджу и почти сразу же вспомнил имя матери Гаары: дивной и доброй женщины, которую не хотелось обижать сейчас, когда он пришёл в себя, а пелена безумия спала с разума.
– Или у людей так не принято, Карура-сан?
Одно хорошо – он верен своим принципам. К тому же, имя «Карура» ей подходит. Песочные волосы, карие глаза... Такие после смерти становятся духами ветра или песка, а эта была хорошая участь – многие тануки мечтали о таком конце.
Шукаку снова смотрел в пол, чувствуя странную вину перед ней. Эта женщина ведь любит своего сына. А из-за него все шарахаться от паренька будут. Ещё и сиротой частично остался, лишь с суровым сумасшедшим – в этом Шукаку не сомневался – отцом.
«Эх, нехорошо получилось», – вздохнул он.
Вдруг он почувствовал, что его ласково потрепали по волосам. Шукаку резко поднял голову и наткнулся на тёплый понимающий взгляд.
– Ты добрый. А я ещё беспокоилась, глупая... Уши у тебя смешные.
Карура грустно улыбнулась. А Шукаку подумал, что он не заслужил такого отношения. Во всяком случае, с её стороны то уж точно.
Песок стал медленно формироваться в штыри, словно песочные сталагмиты.
– Ты ведь защитишь моего сына, да? – её улыбка посветлела, как будто Карура не сомневалась в этом сейчас.
Женщина разлетелась вихрем песчинок, и ответ его прозвучал в воздух.
Шукаку услышал приглушённый детский плач, словно его источник был где-то очень далеко, и закрыл глаза.
«Будем знакомы, Гаара...»
Теперь главное не рехнуться.
«Ммм... Где я? Я что, умер?»
На фоне произошедших за последние десятилетия событий в его жизни и общей ситуации, где подсознание ловко выставила блок в виде безумия, это было весьма обнадёживающее предположение, но, к счастью или к сожалению, ошибочное. Наверное, всё же к счастью, так как умирать тануки пока что не хотел.
Когда Шукаку попытался пошевелиться, он понял две простых вещи. Во-первых, он на самом деле всё же не помер. Во-вторых, у него всё болит так, что мысли мгновенно смешались в кашу, стоило ему пошевелить пальцем, чтобы было гораздо хуже, чем после самых жёстких тренировок из тех времён, когда он к ним совсем не привык.
Зато у него была рука: материальная, родная рука, не оторванная и не лапа! И это тоже обнадёживало.
Итог – живой и, похоже, где-то снаружи, так как его щеки коснулся прохладные свежий ветерок, а что-то, что можно было принять за траву, щекотало уши. Вот только где находится это самое «снаружи»?