– Да, ты прав, – громко, будто отвечая на беззвучный вопрос, проговорил Слай. Расцепив худые руки у себя на груди, развернулся лицом к юноше. – Я так и сделаю, а дальше видно будет.

Не отпуская Ниэля, вернулся к кровати и замер.

– У меня к вам вопрос, Борцэус, - вздохнув глубже, начал Слай.

– Слушаю, – кивнул тот.

– Если Далия беременна вампиром, а я это чувствую, то она также умрёт в родах?

Ниэль охнул и задрожал всем телом. Слай крепче сжал его руку и ждал ответа.

– Я не знаю.

– А кто знает?

– Никто.

– Не может быть, чтобы никто не знал ответа.

– Я сказал правду, – покачал головой Канцлер.
– Дело в том, что ещё не родившийся будущий вампир, сын Грэйша и твой брат – теперь мой новый дом.

– Что вы имеете в виду? – растерялся Слай.

– Ты лучше сядь, а то устанешь стоять, – посоветовал Канцлер.

Желая побыстрее всё узнать, Слай не стал раздумывать и, дёрнув за собой Ниэля, сел в кресло. Потом попытался усадить юношу себе на колени, но тот уперся, зашептав:

– Не надо, ваше высочество, пожалуйста не при всех.

– Ладно, тогда стой рядом. И положи руку мне на затылок, от этого мне будет спокойнее.

Юноша повиновался и робко пробежался кончиками пальцев по шелковистым прядям, Слай ладонью сильнее прижал их к своему затылку.

– Вот так.

– Хорошо, ваше высочество.

Канцлер хмыкнул и коротко взглянул на всё ещё лежащего Зэфуса.

– Я буду краток. Весь «фокус» с моими останками состоит в том, что Губерт заклятием привязал мою душу к куче мусора, оставшегося в камине после сожжения моего тела. Когда Грэйш вёз его, ларец был наглухо закрыт, но, упав на землю, распахнулся, и содержимое выпало. Первый, кто его коснулся, разрушил старое заклятие, и моя душа освободилась. Можно было спокойно отбыть в мир иной, но неотомщённое зло ещё оставалось в Альрии, и я решил повременить с долгожданной свободой. Я занял тело этой девушки. Я ничем себя не выдавал, жил тихо и незаметно, пока не понял, что, кроме меня, в этом теле есть ещё один жилец, совсем ещё крохотный, но уже сейчас грозный вампир. Дитя потихоньку тянет жизненные силы из матери, и к тому моменту, как придёт время ему родиться, бедняжка должна умереть.

В этом месте рассказа Ниэль застонал, но удержался от бесполезных восклицаний. Канцлер между тем продолжал:

– Когда я узнал о ребёнке, у меня возник план: чем продолжать жить в теле слабой девушки, не лучше ли заново родиться в теле вампира? Если всё получится, то я буду обладать колоссальной силой, а Альрия вновь обретёт своего канцлера. По сути, мне уже ничего не будет угрожать. И я вошёл в тело младенца. Теперь Далия беременна мной, а у тебя, юноша, есть младший брат-вампир.

– И как мы будем жить? – растерялся Слай. – Вы сами говорили, что в Альрии может существовать всего один вампир. Если я должен убить отца, чего я делать не хочу, то следом вы, как более молодой вампир, убьёте меня? Так выходит?

– По логике, да, – кивнул Канцлер, – но по-человечески – нет. Несмотря на наши с тобой, скажем так, особенности, мы по-прежнему остаёмся людьми. Мы вполне способны контролировать себя и не дать инстинктам взять верх над разумом, у нас обоих есть сдерживающие факторы.

– Какие?

– Ну, один ты уже опробовал – это юноша, держащий сейчас тебя за «поводок».

– Какой поводок?

– Я так называю особую точку на затылке вампира, воздействуя на которую, можно держать зверя в узде. Ты неосознанно подставил её под руку Ниэля, и тот сейчас держит проснувшегося в тебе кровожадного вампира на «поводке».

Слай вдруг подумал, что Зэфус страшно любил накручивать его волосы на кулак. Интересно, неужели он был в курсе? Захотелось проверить.

– Зэфус, ты там живой? – громко позвал принц.

– Ваше высочество, – неожиданно ответил Каллин, – господин Зэфус жив, но только не может говорить.

Слай побоялся встать и подойти сам, вдруг снова сорвётся, поэтому остался сидеть в кресле.

– Подведи его ко мне, только не слишком близко.

Каллин поднял Зэфуса и подвёл к креслу. Маг выглядел неважно: в распахнутом вороте виднелось распухшее багровое горло, под глазами залегли глубокие тени, волосы растрепались и спутались.

Слай почувствовал острый приступ раскаяния. Он отвёл взгляд и пробормотал:

– Извини, Зэфус, я погорячился.

– Мы квиты, – просипел маг. – Я сам мучился, когда чуть тебя не убил. Теперь же я как бы вернул тебе долг, и мне легче.

– Очень болит?

– Терпимо.

– Хорошо. Надеюсь, ты быстро поправишься.

Губы Зэфуса дрогнули в ухмылке, и он прошептал:

– Я могу тебя поцеловать? В знак примирения, конечно.

Глухо рыкнув, молодой вампир сорвался с места и тут же рухнул обратно, застонав и прикрыв глаза. Оказывается, не ожидавший резкого рывка Ниэль, машинально сжал пальцы в кулак, сгребая длинные пряди волос, и этого оказалось достаточно, чтобы усмирить взбесившегося зверя.

Дрожа всем телом, Ниэль стоял возле кресла, не смея ни разжать хватку, ни отойти в сторону, расширившимися от страха глазами он смотрел в темноту прямо перед собой. Острый слух улавливал все оттенки голоса принца, секунду назад тот напоминал львиный рык, а сейчас походил на урчание кота, когда того чешут за ухом.

– Чёрт! – просипел Зэфус, разглядывая лицо Слая. – Как же я до этого не додумался раньше, нужно было просто вытрясти все подробности из того «пуделя». Я-то думал… а тут…

– Ты о чём? – вяло поинтересовался Слай.