Невольно Фабио коснулся кармашка, в котором всегда носил амулет, защищающий его от сканирования. Сквозь плотную ткань он ощутил кулон, но тот почему-то не работал.

Лестер не мог видеть, как наблюдающий за этой сценой Араши довольно улыбнулся. По своему обыкновению герцог Йонен убил одним выстрелом двух нарклотов – амулет отлично послужит ему в нелёгком деле налаживания контактов с иной цивилизацией, и к тому же эти двое упрямцев смогут, наконец, поговорить по душам.

Император произносил веками устоявшийся текст принятия вассальной клятвы, но в то же время Фабио слышал его голос, звучавший, казалось, прямо в мозгу несчастного принца:

«Ты очень расстроил меня при встрече и поэтому не жди, что я буду мягким с тобой».

Словно подтверждая слова Тимо, в мозг Фабио глубже впились ледяные крючья, едва не заставив его закричать от боли. Со стороны казалось, что коленопреклоненный герцог Турио просто задержал дыхание от волнения, но на самом деле, он пытался сдержать стон.

«Больно? – тут же участливо спросил Тимо. – Мне тоже больно, Лестер, когда ты так разговариваешь со мной. Мне казалось, что мы можем лучше понять друг друга».

«Неужели ты думал, что я соглашусь с твоими методами?»

«Ах, Лестер! Тебе нужно учиться дипломатии, чтобы соответствовать новой должности!»

«Отличный пример подобной дипломатии я сейчас ощущаю на себе, отец».

«Я не хочу спорить. Я устал от твоего бесполезного упрямства. Скажи мне только одно – станешь ли ты по собственной воле тем Защитником, который до последнего вздоха будет охранять покой Империи?»

– Да, отец.

Его ответ, простой и искренний, видимо, удовлетворил отца. Ментальная хватка ослабла и почти исчезла.

«И напоследок… не груби Сулле. Зови её «матушкой».

«Это приказ?»

«Просто просьба. Мне было бы спокойнее, если бы я знал, что всё в моей семье в порядке».

– Хорошо, Владыка.

Вдруг Фабио понял, что если он для отца как на ладони в этот миг, то верно и обратное, и за секунду до того, как Тимо убрал руку, герцог Турио окунулся в океан эмоций Императора. Его Дар был слишком нестабильным, и потому Фабио не мог ощутить многого – лишь обрывки чувств, глубоких переживаний и дорогих сердцу воспоминаний.

Лёгкая печаль от грядущего расставания с Араши. Беспокойство и тревога за будущее сына.

Тщательно скрываемая гордость за Фабио, прошедшего длинный и трудный путь от капризного избалованного ребёнка до настоящего воина, которому смело можно доверить безопасность Империи.

Тихое облегчение от того, что им удалось, наконец, поговорить без криков и взаимных обвинений, словно шаг по хрупкому мостику, перекинутому через бездну непонимания.

И ещё более сильное, ослепительно сияющее чувство…

Любовь. Безграничная, огромная, до крика, до боли от ранящих слов, до отчаяния от невозможности понять и быть понятым.

И Фабио увидел себя в далёком-далёком детстве. С какой радостью он бросался к приходившему отцу, как хвастался перед ним новыми игрушками и чувствовал большие горячие руки отца, подбрасывающего его вверх для того, чтобы поймать, вызвав восхищённый вскрик.

Теперь у него другие игрушки – вместо пластиковых истребителей настоящие звездолёты, мощные крейсеры и линкоры, вместо солдатиков – реальные люди, рядовые и офицеры, готовые жизнь за него отдать в отнюдь не игрушечных войнах.

И только одно оставалось неизменным. Отец и его добрая улыбка, ладонь, взъерошившая пепельно-серебряные волосы на затылке, и голос:

– Смотри не заиграйся, сынок.

Мгновение минуло, и Фабио поднялся с колен, вновь видя перед собой ледяного Повелителя с алмазным венцом на белоснежно-седых волосах. Но теперь он был точно уверен – сколько бы масок Тимо Лайтонен не наденет, он по-прежнему будет оставаться заботливым и добрым папой из детства Фабио.

====== Глава 4. Рыцарь и Инквизитор. Часть 1 ======

Сулла наблюдала за тем, как играют дети. Был солнечный тёплый день, отлично подходящий для прогулок и, не долго думая, Императрица изменила распорядок дня, составленный для неё царедворцами. Раньше она думала, что быть известной, обладать властью и постоянно находиться под прицелом голокамер – просто. И она с лёгкостью сыграет эту роль, однако… Жёсткие рамки этикета сломали её наивное представление о вседозволенности. Все её дни оказались расписаны буквально по часам – утро начиналось с участия в каком-нибудь шумном мероприятии, где она просто должна была мило улыбаться и говорить написанный текст. Далее – небольшой отдых, совмещённый с лёгким завтраком, уроки верховой езды, вышивание, вновь посещение бала, и до самого вечера Сулла не могла ни на минутку остановить эту круговерть. Она догадывалась, что Тимо приходится ещё хуже, ведь Император всегда должен быть на виду, и для него был составлен куда плотный график. Но никогда, ни на секунду, в его лице не проскользнули недовольство или усталость. Владыка Галактики не мог позволить себе такой роскоши, как целый день провести с семьёй, вдали от бесконечных, выматывающих забот.