– Садитесь, прошу вас.

Она села на стул, глядя на него в тревоге.

– Что вы решили?

Он сел рядом и вздохнул, откинувшись на стену, отделанную резными ореховыми панелями.

– Это было очень трудное решение… и до конца я еще ничего не решил, - прошептал Леонард Флатанелос. – Ведь вы понимаете, что на море всегда приходится действовать сообразуясь с теперешней минутой… Оно так непредсказуемо!

– Земля – не меньше, комес, - сказала Феодора.

Флотоводец взглянул на нее, потом отвернулся и прикрыл глаза рукой. Он вдруг печально засмеялся.

– Сколько горя вы мне принесли, со своей царицей!

Феодора встрепенулась.

– Так вы знали…

– Я знал все, что знали в Константинополе, - кивнул комес. – И то, как мой… брат титуловал себя, и с кем он сошелся… сходился… Но я выжидал. Я думал, что Никифор действует во благо Византии.

– И когда вы поняли, что ошибались? – резко спросила Феодора.

Флатанелос посмотрел на нее темными глазами.

– Когда ваши женщины и дети вырвались из тюрьмы, где их охраняли люди Урхана. Я думал, что пленники из Московии будут полезны для поддержания мира с Мехмедом; но оказалось, что султан сам хочет избавиться от принца, который угрожает его престолу, – для того и выслал его к нам!

Побелевшая Феодора отшатнулась от собеседника; хотела вскочить, но он удержал ее, сжав ее запястье.

– Сидите, госпожа! Успокойтесь!

Комес усмехнулся.

– Если вы привыкли иметь дело с Феофано, такое известие для вас пустяки!

Феодора задыхалась. Наконец она смогла выговорить:

– Я думала, что вы…

– Что я святой? К несчастью, нет, - с едва заметной насмешкой сказал Леонард Флатанелос. – Я благородный ромей, а вы теперь должны очень хорошо понимать, что это значит!

Феодора закрыла лицо руками.

– Я по-прежнему глупа, как девчонка…

– Нет, вы похожи на меня, - живо возразил комес. – Вам очень хочется быть честной, и лгать вам трудно… куда легче жить, когда лгать просто! Но это окончательная погибель, мрак.

Он сдвинул брови.

– И я хочу быть честным с вами.

Феодора слабо улыбнулась.

– Рада слышать это…

Флатанелос кивнул; похлопал ее по поникшему плечу и продолжил:

– Я решил, что Никифор изменник, гораздо позже, чем он объявил себя императором; не то что другие. Я всегда был дальновиднее многих. Но когда мой брат исчез из Города, - отплыл на боевом дромоне, ночью, - я понял: Никифор погиб. Думал уже не найти его и даже его следов: наши воды очень глубоки и опасны…

Комес посмеялся.

– Мы встретились с ним только в бою – Никифор смотрел, как сражаются и умирают его люди, точно стервятник, алчущий лишь поживы: я узнал его и взглянул ему в глаза. Я крикнул стрелять… стреляли с моего дромона, и каждый удар я чувствовал так, будто стоял у каждой катапульты. Я махнул рукой в сторону, и огнем охватило соседний корабль, с одними турками! Я видел, как они гибнут, и это было прекрасно… но самого нужного, своевременного приказа я не отдал. Почему?..

Последнее комес выкрикнул: он вскочил и снова сел, схватив себя за курчавые черные волосы.

– Ведь я тогда уже знал, что Никифор конченый человек, что он для нас может быть ужаснее Мехмеда – нет врага хуже перебежчика!

А Никифор увидел, что я промахнулся, посмотрел, как тонут и горят его несчастные турки, и со смехом крикнул:

“Ты правильно сделал, брат Леонард! Когда я воссяду на трон, я пощажу твою жизнь, если ты будешь мне служить!”

Комес поднял на Феодору глаза, полные презрения и неизбывной горечи. Губы его искривились.

– Но я предпочел бы скорее погибнуть, чем увидеть, как исполнится такое пророчество…

Он закрыл лицо рукавом.

– А потом было уже поздно. Никифор ушел, бросив своих тонуть; кого не увлекли за собою гибнущие корабли, - а таких осталось немного, - тех схватили судороги и доконали раны. Тогда была ночь, госпожа… мы пытались спасти хоть кого-нибудь из людей Никифора: не только из расчета, но и из жалости. Мне их было искренне жаль. Но, увы, - не вышло.

– Как… как ужасно, - произнесла Феодора, когда смогла говорить.

Комес кивнул.

– И это может быть только начало – и виноват я. Лишь теперь понимаю, насколько виноват!

Он печально улыбнулся. Феодора положила ему руку на плечо.

– Вы ни в чем не виноваты… Вы исполняли свой долг до конца! Вы герой!

Флатанелос усмехнулся и ничего ответил. Они долго сидели в молчании. Потом комес сказал:

– Но довольно об этом – теперь это дело прошлое. Сейчас нам нужно решить, как действовать дальше.

– Нам? Вы меня приглашаете советчицей? Но ведь я даже не знаю, что отдала вам.

Комес остро взглянул на нее:

– Нет? Как же это вы так?

Он усмехнулся.