При последних словах муж так проницательно посмотрел на нее, что Феодора испугалась.

– Ты, помнится, обещал показать мне корабли, - сказала она.

Патрикий сощурил умные серые глаза.

– А есть ли в этом нужда? Разве ты на них уже не налюбовалась?

Муж был хорош собою, как и раньше, изящно двигался, одевался и говорил; но вдруг показался Феодоре куда меньше и уже в плечах, чем был.

Патрикий встал и, шагнув к ней, склонился над женой:

– Я не желаю, чтобы ты больше ходила туда одна!..

Феодора посмотрела прямо на него.

– Тогда пойдем вдвоем.

Фома поджал губы, отвернулся и бросил:

– Только вдвоем – только со мной, и ни с кем другим!..

Казалось, он готов был напомнить ей, кто она такая, - но большим усилием удержался от этого.

Феодора встала и, подойдя к мужу, коснулась его плеча. Он вздрогнул, но не отодвинулся.

– Фома… ревновать меня глупо, - прошептала она. – Ты сам знаешь, ведь ты меня знаешь!

“Что я говорю?” - изумилась она своим словам. Она творила за спиной мужа такие дела, при одной мысли о которых добродетельная женщина разобьет себе лоб на молитве! И так искренне уверяет его, что неспособна на измену!..

Тут муж повернулся к ней и порывисто обнял.

– Прости, - сказал он. – Я погорячился, ведь я тебя знаю!

Феодора улыбнулась.

– Пойдем на берег вместе, - ласкаясь, сказал патрикий. – Сегодня, если хочешь!

Она прижалась лбом к его плечу.

– Завтра… я сейчас устала. Лучше пойдем на террасу, посмотрим на закат.

На другой день, ближе к вечеру, они отправились на верфь вдвоем, и Феодора наконец услышала то, чего добивалась: довольный собой муж привел ей кораблестроителя, который уже через несколько минут утомил ее описанием устройства хеландии и разделения обязанностей в ее огромной команде. Феодора поняла только сложность византийского мореплавания и потрясла головой, сделав знак строителю замолчать. На самом деле она почти не слушала, думая о комесе и об их общей страшной тайне.

Рассказчик обескураженно и обиженно замолчал, а Фома засмеялся.

– Ты же, кажется, мечтала об этом!

Муж опять неприятно щурился, совсем как его сестра. Феодора усмехнулась: ее знобило, тревога все усиливалась – хотя комес ничего не обещал ей на сегодня!

– Мне надо записывать эту лекцию, иначе ничего не запомню! – сказала она.

– Записывай, - забавляясь, откликнулся патрикий. – Орест! Есть ли здесь бумага и перья для госпожи? Она очень любит учиться!

Феодора густо покраснела, а сухонький подвижный Орест кивнул.

– Найдутся, господин!

И ей в самом деле скоро принесли ворох дешевой рыхлой бумаги, а также чернильницу и перо. Феодора хмыкнула, но взяла предложенное. И в самом деле – эти знания могут ей очень скоро пригодиться…

Феодора закусила перо, подобно поэтессе с острова Лесбос, и возвела глаза к небу. Она посмотрела направо, налево… и наконец увидела его.

Леонард Флатанелос, темноволосый и одетый в темное с золотом платье, очень серьезно и мрачно посмотрел ей в глаза – и кивнул.

А потом повернулся и скрылся среди людей. Феодора судорожно вздохнула и склонилась над своим чистым листом.

Когда они с мужем шли домой, совсем стемнело. Оба молчали.

Наконец Фома резко сказал:

– Что-то происходит… мне это совсем не нравится!

– А что происходит? – спросила она.

– Ты все отдаляешься, - сказал муж. – Мне кажется, что ты больше не моя! Ты никогда раньше такой не была!

Тут Феодора не выдержала: она чувствовала себя вождем гладиаторов, сражающимся с несколькими римскими полководцами одновременно, и эта последняя атака подкосила ее.

Она остановилась, топнула ногой и крикнула:

– Конечно, я никогда раньше такой не была! Я никогда раньше не носила твоего третьего ребенка!..

От ее крика оба вздрогнули; всполошились чайки на берегу.

Муж глядел на нее так, будто она ударила его при всех.

А потом подошел к ней и крепко обнял.

– Как я жесток!

Феодора всхлипнула и положила ему голову на плечо. Фома погладил ее по спине, и на несколько мгновений оба замерли – никого больше не существовало.

Что-то черное мелькнуло на берегу – птичья ли стая, или припозднившийся работник шел им навстречу… В следующий миг Феодора оттолкнула мужа от себя и крикнула:

– Пригнись!

Она сама упала на землю, прикрывшись плащом; муж упал рядом. Он почти не растерялся.

– Кто там? – громко шепнул патрикий.

– Не знаю… Почудилось, - с дрожью ответила жена.

Она тяжело встала и потянула его за собой:

– Идем отсюда, и быстро!

Они поспешили в сторону дворца, и Феодора поражалась своей беспечности. Ссора с мужем совершенно затмила для нее все остальное. А может, сердце так защищалось, чтобы не разорваться.