– На самом деле не думаю, что бедняга Никифор мог выдать меня кому-то еще, - сказала Феофано, когда они ужинали. – Он хранил меня, как ужасную тайну, для себя одного… мужчины любят хвастаться победами над женщинами, но таких, как я, обходят молчанием.

Она посмеялась.

– Поэтому пока можно сидеть, как мы сидим, - не дергаться с места! Леонард сделал лучшее, что было в его силах. Когда увидишь своего героя, поцелуй и поблагодари его от меня…

Феодора так на нее посмотрела, что Феофано со смехом подняла руки.

– Умолкаю!

Она перестала улыбаться и замолчала надолго – видимо, еще лучше гостьи понимая, как серьезно это дело.

Потом они опять пошли мыться, и легли в постель вместе; Феодора едва вспомнила, что нужно перед этим сцедить молоко, чтобы грудь не затвердела. Феофано, видимо, утомленная дорогой, почти сразу заснула, а к Феодоре сон не шел.

Она должна была думать – и решать немедленно. Феодора взяла за руку спящую царицу, чтобы решалось легче.

И когда Феофано шевельнула пальцами с алыми ногтями, словно даже во сне одобряя ее, Феодора поняла, что знает, как поступить.

Слишком много бед случается потому, что люди мечутся, не зная, как правильно сделать: особенно много среди женщин таких, у которых каждый день душа лежит по новую сторону. Она же метаться не вправе.

Феодора решила, чем она пожертвует, если придет большая нужда: так действовали цари и все те, у кого доставало смелости смотреть в лицо Богу и самому себе.

Она склонилась над Феофано и поцеловала смуглое обнаженное плечо.

– Ты этого не скажешь вслух… однако ты тоже так думаешь, и тоже все решила, - прошептала московитка, глядя на изгиб ярких губ госпожи. – Но ты хорошо делаешь, что молчишь. Каждая душа должна обрекать себя сама.

========== Глава 57 ==========

Феодора уехала утром, и хозяйка проводила ее до самого конца своей акациевой аллеи – тоже верхом. А перед тем, как оставить гостью, она подъехала к ней и, ловко поравнявшись с Феодорой, обняла ее и поцеловала в губы. У московитки все внутри скрутилось в какой-то сладострастный водоворот, и мурашки побежали по телу: Леонид и Теокл видели эту ужасную непристойность.

А царица, выпустив ее из объятий, провела по щеке Феодоры острым алым ногтем и посмотрела в глаза – эти огромные глаза, обведенные черным, наверное, скоро будут подчинять ее даже во сне…

– Гелиайне, филэ*, - сказала Метаксия, улыбаясь.

– Будь здорова, - повторила и Феодора, которую пошатывало в седле. “Ничего себе союз равных любовников!” - подумала она в смятении.

Феофано хотела отъехать, но замешкалась. Опять склонившись к подруге, она прошептала по-русски, сверкнув глазами:

– Пиши, если будет нужно. Отправь с письмом одного из них.

Она кивнула на охранителей подруги, и Феодора сказала:

– Да.

Московитка все еще плохо понимала, что думают ее люди и даже где она сама теперь находится. Феофано, несомненно, осталась этим очень довольна. Поцеловав свои пальцы, она махнула подопечной и, наконец, развернула черного арабского коня и поскакала прочь.

Феодора наконец нашла в себе силы посмотреть на Леонида и сказать:

– Поехали…

У него в глазах сверкнула тревога, и воин подался к ней, простерев руку: должно быть, она сделалась бледной и он боялся обморока. Но потом Леонид кивнул темноволосой головой, и Феодора тронула коня.

Некоторое время они скакали молча – охранителям и не полагалось разговаривать с госпожой; но сейчас нельзя же было молчать! Не до тех же пор, пока они не встретятся с хозяином!

Наконец Феодора остановила лошадь и крикнула обоим своим молодцам:

– Стой!..

Она обрела немного уверенности, увидев, как они безоговорочно послушались. Феодора посмотрела на Леонида.

– Ну, что скажете?

Воин молчал, словно в замешательстве; а Феодора ощутила, как краснеет. В самом деле – она отчитывается перед ними, что ли?..

Хозяйка дерзко улыбнулась и посмотрела на Теокла, который был разговорчивее и находчивее:

– Ты что скажешь? – спросила она.

Светловолосый охранитель помедлил – и вдруг улыбнулся ей в ответ.

– Ничего не скажу!

И даже развел руками, потом показал большими пальцами на свою грудь, на сердце: дескать, предан как пес и нем как могила.

Феодора засмеялась, а Теокл посмотрел на Леонида, и его товарищ наконец тоже усмехнулся. Леонид, в свой черед, поклонился хозяйке.

“Ну-ну”, - подумала Феодора.

– Благодарю вас, - сказала она и дальше поехала молча; воины так же молча последовали за хозяйкой. А ей казалось, что вокруг нее совсем не осталось людей, чтящих христианский закон.

Тут Феодора вдруг поняла, почему Феофано попрощалась с ней таким образом: царица, конечно, хотела поставить на ней свою печать, отметить как свою собственность… но, вместе с тем, и проверяла, можно ли положиться на ее воинов в тайных делах. До чего же Метаксия умна!