Она помолчала и откашлялась; Феодора протянула ей свой кубок, и Кассандра выпила.

– И как я могла бы держать его здесь? Мы с тобой – мы, женщины!

Феодора помолчала, пытаясь собраться с мыслями.

– Так он уехал, взяв в твоем доме желанную вещь, - тихо проговорила она наконец, пытаясь раскусить хозяйку, - и не поставив тебе никаких условий?

Кассандра сдвинула начерненные брови, пристально глядя на нее.

– А зачем тебе это знать?

Феодора едва удержалась от пылкого возражения; и вдруг поняла, с каким условием приезжал Валент – и чем откупилась от него госпожа дома.

Ей вспомнились черные глаза Дарии, ее покорная поза, тонкие руки, сложенные на коленях…

И Кассандра прочитала все по лицу гостьи.

Жена Дионисия Аммония не вспылила, никак не выдала своих чувств - лишь улыбнулась и накрыла руку московитки своей.

– Мы с тобой всего только женщины, - сказала она. – Что мы можем, кроме как лгать и изворачиваться, пока не придет время смириться?

– А разве ты лгала ему? – спросила Феодора, не надеясь услышать ответ.

Кассандра промолчала. Она тяжело поднялась с дивана и отошла к окну, опять наматывая и укладывая головное покрывало, пряча волосы.

– Иди к себе, - сказала она.

Потом вдруг обернулась – глаза ее сверкали яростью, которую она не смогла излить на Валента.

– И поразмысли, если ты умна, что тебе делать – и чего не делать, и о чем лучше умолчать! – приказала Кассандра Катаволинос.

Она помолчала, теребя свой голубой, в цвет глаз, платок.

– Разве тебе неведома благодарность? Ты понимаешь, что я укрыла от Валента тебя и твоих детей?..

Феодора поклонилась.

– Понимаю, госпожа, и никогда не забуду!

Она направилась прочь – и благодарность в ней боролась с другими чувствами. Ей было и гадко, и жалко эту госпожу, и страшно. И ее все сильнее охватывало чувство, что она только что говорила с турчанкой. Из тех турчанок, с которыми она никогда не сможет говорить так, как с Феофано; хотя Феодора и знала, кто Кассандра по крови! Но именно такие ромеи мостили дорогу Мехмеду Завоевателю и открывали ему ворота!

Да, несомненно: Кассандра пообещала паше или его влиятельным друзьям своих дочерей. Едва ли, конечно, она сдержит свое обещание тотчас же; да и турку теперь не до того! Но такие слова не забываются.

– Она спасла меня и моих детей, хотя могла бы выдать, - но ведь она не знала о нашем значении для Валента! – шептала Феодора, медленно поднимаясь по лестнице. – Или догадалась? Но даже если не знает о страсти Валента ко мне, понимает, какие мы ценные заложники!

Феодора мотнула головой, приложив палец к губам.

– Нет: Кассандра не могла выдать нас, не выдав себя! – прошептала она. – И если бы Аммоний попытался похитить меня, завязался бы бой - и она с ее дочерьми оказалась бы в опасности!

Феодора усмехнулась.

– Какой стратег, не хуже Феофано! Но что она отдала Валенту – и не солгала ли мне, сказав, что Валент получил нужную ему вещь? Это такой отчаянный человек: и мог бы, на самом деле, приехать сюда из-за безделицы, только бы себя показать!

Феодора невольно накрыла ладонью свой амулет.

Она размышляла еще несколько мгновений, гладя крученые позолоченные перила, - потом быстро пошла наверх, зная, что напишет императрице тотчас же; и зная, что Кассандра ее не остановит.

Кассандра понимает, что Феодора столь же по-женски умна – и ничего не скажет Дионисию о тайных переговорах, которые ведет его жена: потому что этот горец такой же отчаянный, как и его брат.

* Кифара - древнегреческий струнный щипковый музыкальный инструмент; популярнейшая в античности разновидность лиры.

========== Глава 75 ==========

“Моя возлюбленная василисса!

Не знаю, где буду я – и где ты, когда это письмо дойдет до тебя: но молюсь всем богам, чтобы ты его получила. Небожителям, должно быть, нестерпимо наскучили бесконечные и такие одинаковые человеческие мольбы – и потому они больше не внимают нам.

Моя рука дрожит, и надеюсь, что почерк разборчив: я едва оправилась от страха.

В дом Кассандры Катаволинос сегодня приезжал Валент – и приезжал с миром, а не с мечом!

Кассандра проявила огромную отвагу, выйдя к нему на переговоры: но, может, это мне так представляется – может, Валент подал ей известный условный знак? Я очень, очень многого не знаю!

Валент не тронул ни дома, ни его обитателей: будь покойна. Он повел себя как всякий хитрый и дальновидный высокопоставленный турок – они, как мы знаем, ни чинят излишних разрушений в своих будущих владениях.