Дерево не ответило. Холодный ветер вздохнул в его ветвях, зашелестел листвой. Теон стоял, как завороженный, не в силах отрицать истину, - он понял, что Бран перестал быть простым смертным. Он сделал еще шаг вперед, и…

Застывший воздух прорезал женский крик. Не близко, но и не далеко.

Теон в испуге обернулся. Сердце у него ушло в пятки. Крик шел не из богорощи, а из двора, что сразу за стеной, - и это очень плохо. Женщина, кем бы она ни была, снова попыталась вскрикнуть, но ее крик перешел в визг, потом раздалось бульканье и долгий мучительный хрип. Кто это, кто? Джейни спрыгнула вместе с ним с крепостной стены, из копьеносиц сделали плащ для Манса, так что в замке осталось не так уж много женщин, достойных внимания, разве что…

Толстая Уолда. Нечеловеческий ужас пронзил Теона с головы до ног. Внезапно он все понял.

В этот миг кто-то схватил его за плечо.

Теону понадобилась вся оставшаяся в нем выдержка, чтобы не испустить вопль, который по силе и длительности мог бы сравниться с криком Уолды. Он поднял глаза и увидел затененное лицо Манса-налетчика. Изувеченными пальцами тот схватил Теона за рукав и настойчиво тряхнул.

– Он здесь, я его видел. Скоро он пойдет сюда, Перевертыш. Когда придет, я с ним покончу. Беги и прячься. Давай. Беги.

Теону не потребовалось повторять дважды. Он повернулся и, спотыкаясь, побежал без оглядки. Представив, как пылающий меч пронзает грязную глотку Болтонского Бастарда, он ощутил внезапную, чужеродную вспышку мстительной гордости. У этого урода в жилах течет не кровь, а черный гной. А если так…

Бастард. Теон уже готовился залезть на одно из самых высоких и неповрежденных деревьев, в надежде спрятаться под покровом темных листьев, но при упоминании этого слова застыл на месте. Он только что назвал Рамси бастардом, не «лордом Рамси», не «хозяином Дредфорда» и не одним из многочисленных хвалебных эпитетов, которыми Рамси любил прикрывать свое низменное происхождение. Бастард.

– Бастард, - шепотом повторил Теон и снова стал карабкаться на дерево. Он по-прежнему не боялся. Он забрался на высокую крепостную стену Винтерфелла, чтобы спасти Манса, значит, сможет забраться на дерево, пока Манс спасает его. – Бастард, - снова выдохнул он. – Рамси Сноу, Болтонский Бастард.

Внезапно его посетило безумное желание спрыгнуть и вернуться, чтобы приложить руку (в буквальном смысле) к смерти Рамси, чтобы отплатить ему за немыслимые мучения. Но Теон подавил свою жажду мести. Если он снова заглянет в эти бледные глаза, то, скорее всего, лишится своей эфемерной храбрости и снова будет униженно умолять о прощении. Кроме того, у Манса есть Светозарный. Мансу не нужна его помощь.

Время текло медленно, словно холодный сироп. Теон сидел неподвижно, стараясь дышать как можно тише. Наконец он услышал голоса. Сначала раздался голос Рамси; Теон отвернулся, и его вырвало в листья. Манс ответил, в его низком голосе слышалась угроза, а потом послышались звуки борьбы. В сером мглистом воздухе появилось слабое красное мерцание. У Теона перехватило дыхание. Убей его, Манс. Убей.

Он повернулся, чтобы лучше видеть, но мог разглядеть только две темные фигуры, колошматящие друг друга среди хрупких деревьев. Один лежал на земле, второй метнул нож… мужчины с проклятиями боролись в снегу… кажется, ни у одного из них не было меча, - убей его! УБЕЙ ЕГО!
– и наконец, тот, что был сверху, сделал то, о чем так умолял Теон.

Сердце Теона остановилось. Он узнал того, кто, запыхавшись, но ликуя, медленно поднялся на ноги рядом с распростертым телом своего противника. Слезай. Слезай, останови его… возьми меч, останови его… Но нервы, мышцы и сухожилия отказались служить Теону. Он лишь молча лежал на толстой ветке, задыхаясь от ужаса, и смотрел, как Рамси Болтон наклонился и поднял Светозарный.

Гори! Гори, ублюдок, гори! Рамси издал жуткий вой, эхом разнесшийся по богороще, но не выпустил меча, даже когда его рука задымилась и почернела. Раздалось шипение и клокотание, меч запылал, осветив всю богорощу неестественным светом; вокруг заплясали тени всех цветов и оттенков, но Рамси, стоящий в центре огненной бури, казался совершенно черным.

Наконец все закончилось. Рамси, хрипло дыша и безумно усмехаясь, встал на ноги, снял с трупа Манса ножны, а потом, бросив на него прощальный взгляд, повернулся и исчез среди деревьев. Теон смотрел, как он уходит, исчезает вместе с мечом. А вместе с мечом исчезает и все, что тот значил…

– Нет, - простонал Теон. Паралич наконец прошел; он наполовину соскользнул, наполовину рухнул на землю и подбежал к Мансу. Он опустился на колени рядом с королем одичалых, чтобы оказать посильную помощь, но одного взгляда на горло Манса, разрезанное от уха до уха, было достаточно, чтобы понять – ему уже ничто не поможет. Глаза Манса были открыты, пустой взгляд устремлен в небеса.

– Нет, - захныкал Теон. – О нет, нет, нет… - Он неловко вытер кровь и закрыл Мансу глаза, стараясь хоть чуть-чуть замаскировать ужасную смерть короля одичалых. Его с головой накрыла волна скорби; глаза защипало от слез, а руки задрожали. Рамси все отнял у меня. Теперь он совсем один, у него никого не осталось, и теперь ему остается только…

Нет. Не один.

У Теона Грейджоя закружилась голова. Он понимал, какая это жестокая шутка, но решил не отступать. Оставив Манса, он встал и поковылял к сердце-древу с лицом мальчика, чья предполагаемая смерть от его рук и стала началом конца. Он снова опустился перед деревом на колени, измученный и покорный.