сказать. Что я могу ответить на такую его милость и сострадание? Спасибо? Слишком

коротко, банально. По правде говоря, я не смела выразить свою признательность. Скорее, я бы разрыдалась.

– Я – не брат, - сказал Валко. – Он судит людей по одной ошибке. А мне знать лучше.

Люди выше своих ошибок, - его рука двигалась всё ближе и ближе к моему лицу. Во мне

проснулось странное чувство, когда он слегка задел мой подбородок. – Это то, на что

стоит рассчитывать, если хочешь рассчитывать на людей. И вперёд идут только те, кто

сильнее, - он посмотрел на меня несколько секунд, после чего убрал руку.

Сидя чуть выше его, я сглотнула, стараясь бороться со своими эмоциями. Я хотела найти

хоть какую-нибудь причину, чтобы понять, что недостойна доброты Валко. Мне нужен

повод, чтобы точно знать, что Антон не будет в курсе моего тёмного прошлого.

– Я… хм… Я не чувствую угрозы со стороны дворян, - начала я, стараясь правильно

подобрать слова для своего должностного доклада. – У меня были сомнения насчёт

советника Ильина, ведь он так говорил о смерти Вашей матери. Но, я считаю, он

безвреден, скорее, просто раздражает больше, чем остальные, - я заломила пальцы, не

зная, что ещё можно было бы добавить. – Я должна приходить каждый день, оповещая

Вас о чувствах господ? Вы хотите знать больше?

– Честно говоря, нет. Надеюсь, ты бы сказала мне, если бы поняла, что кто-то точит на

меня зуб, - он улыбнулся так, будто думал, что я не скрываю своих чувств к нему, затем

пододвинулся ближе, сгибая колени. – Когда же ты поняла, что родилась

Прорицательницей?

– Простите? – я моргнула дважды.

– Извини уж, но я больше не хочу обсуждать то, как кто-то из дворян на меня злится. Я

знаю, это то, зачем ты сегодня здесь, но… - он засмеялся так, что даже в его ауре появился

яркий свет и чувство невесомости. После этого Валко пересел на свою сторону,

устраиваясь удобнее на своей подушке. – Я хотел узнать больше о тебе.

Я пыталась отыскать искренность в его ауре. И, всё же, он говорил правду – я тоже

откинулась на подушку, совершенно не напрягаясь.

– Мне было пять лет, когда я точно поняла, что у меня дар, - сказала я. – Ночью я

проснулась, чтобы предупредить родителей. Тогда вор крался через поле, чтобы забраться

в дом.

– Интересно, - поднял брови Валко.

Я пожала плечами, хоть и не чувствовала чего-то особенного. История была правдой, но

это было так, будто её мне передали как слух. Я не могла вспомнить даже родной дом, лица родителей, будто мою память пропустили сквозь сито. Это историю мне рассказали

Ромска. Они говорили, это им когда-то рассказала я.

– Твой дар… - император покачал головой. – Я часто думал, почему же боги не

награждают им императоров Рузанина.

Десятки свеч располагались на столе, а в комнате было так светло, что даже приступы не

могли откинуть свою тень на его лицо.

– Скорее всего, Боги знали, что слишком много величия – это не благословение, - рискуя, сказала я.

– Хочешь сказать, твой дар – проклятье.

– Думаю об этом. Часто.

Он снова засмеялся, и, откинув голову, вновь залился смехом. Император так

заразительно смеялся, что и я не смогла сдержать улыбку. С того момента, как я прибыла

в Торчев, так легко мне было только с Пиа.

– Люблю тебя, Соня Петрова, - сказал он. – Надеюсь, мы проведём много лет вместе.

– И я на это надеюсь. А ещё, надеюсь, переживу Изольду.

– Обещаю, переживёшь, - Валко поморщился.
– Если не будешь бегать за мной с

выпученными глазами, болтать без умолку и пахнуть уксусом.

– Не буду жаловаться, - я засмеялась. – Пока над моими губами не появятся усы, а на

подбородке – борода.

Он вспрыснул с таким сильным смехом, что меня буквально затопило его тепло. Но это не

от стыда. Просто мне льстило то, что моя шутка ему понравилась. Я чувствовала

покалывание вины, ведь он обсмеял мою предшественницу, но всё равно это было

прекрасно. С ним я была рада чувствовать себя смешной, даже если мы говорили о таких

серьёзных вещах. Как когда-то, когда мы с Юлией высмеивали Надю перед сном.