Крепко обхватив его за плечи, девушка ответила на его жаркий поцелуй, коснувшись рукой его изувеченной щеки. Мужчина не дернулся, не отстранился, принимая эту легкую ласку, но потом, склонившись над ней, коснулся ее тонкой шеи, на которой усиленно пульсировала голубая венка, просвечивающаяся сквозь алебастровую кожу. Губы Сансы приоткрылись, выпуская учащённое дыхание, а в глазах появился странный блеск, словно отблеск пламени, разгоравшегося у неё внутри. Спина прогнулась, и она тесно прижалась к своему защитнику.

Они наконец-то оказались одни, там, где никто не станет им мешать. Сегодня им не нужно было урывать мимолетные мгновения близости, ибо эта ночь принадлежала только им. Только двум сердцам, решившим соединиться воедино.

Секундой спустя на каменные плиты упал широкий плащ воина, а за ним с лязгом рухнула кираса и наплечники. С нарастающим желанием Клиган стал целовать ее более проникновенно, проводя языком внутри ее рта, проникая все глубже, чтобы насладиться вкусом ее медовых уст. В это мгновение в нем жила какая-то слепая вера в то, что он не будет отвергнут, а потому он мог позволить себе быть неторопливым, изучать каждый изгиб ее податливого тела, смакуя каждое прикосновение. Санса покорно открывалась ему навстречу, забывая обо всем в приливе яростно-пылкого восторга.

Она ощущала у себя на спине более требовательные прикосновения его рук, одна из которых устремилась вверх, а другая вниз, приподнимая юбки, расшнуровывая шелковый корсет. А потом девушка почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног, и действительно, Сандор, не прекращая поцелуя, поднял ее на руки и осторожно положил на кровать. Она инстинктивно подалась навстречу ему, когда он лег, наполовину накрыв ее своим телом. Поцелованная огнем половинка его рта слегка царапала девичью кожу, заставляя сотни мурашек пробегать по ее спине, но это, к ее собственному удивлению, лишь разжигало пламя желания, оборачиваясь томительным жаром внизу живота и заставляя девушку едва заметно постанывать от каждого его касания.

Его руки, гладившие тонкую шею, скользнули, наконец, под ее корсаж и легли на тонкие кружева сорочки, прикрывавшей упругие груди. Не сумев выдержать его напор, ткань с треском порвалась, высвобождая девушку из своих оков. Мужские пальцы лихорадочно расстегивали оставшиеся пуговицы на легкой ткани, желая добраться до чувственной плоти и, наконец, коснулись втянутого живота и двинулись вверх.

Стараясь ни на секунду не прекращать свои ласки, Сандор поспешно стянул с себя рубашку и сапоги, прильнув к ее обнаженной коже, обдавая тело Сансы своим внутренним огнем. В этот момент все границы между ними были стерты, остатки разума кричали ему, что он прошел точку невозврата и теперь не сможет остановиться, даже если горн протрубит начало битвы.

Ночь и предвкушение опасности — два вечных спутника, следовавших за неудержимой страстью. Они сулили нескончаемые наслаждения, создавая ни с чем несравнимый ореол таинственности, до предела обостряя чувства. В этой темноте взаимный неутолимый голод влюбленных, впервые нашедший удовлетворение в объятиях друг друга, словно сорвался с цепи. Голод, лишь на мгновение утоленный жадными поцелуями, шумными вздохами и возбуждающими стонами.

Наклонив голову, Сандор стал осыпать пламенными поцелуями ее плечи и груди, а она пропустила пальцы обеих рук сквозь его иссиня-черные волосы, инстинктивно прижимая его к себе. Это была настоящая феерия страсти, сводившая с ума каждого из них.

Одежда, ставшая их злейшим врагом в этот момент, поспешно срывалась с разгоряченной плоти, обнажая всю глубину его желания. Санса не могла отвести глаз от неясной фигуры Клигана, освещенной тусклым светом почти погасшего камина. Его взгляд так же не отрывался от нее, будто отказываясь верить в то, что происходящее не является плодом больного воображения. Но для спокойного созерцания было не самое подходящее время. Ни Санса, ни Сандор не желали останавливаться. Раз ступив на эту дорогу, они решили до конца пройти этот путь. Вместе.

С удивлением для себя девушка заметила, что ее руки так же касаются мужского тела, изучая каждый изгиб, каждую мышцу, каждый шрам, оставленный вражескими клинками. Ее пальцы скользнули по мускулистой груди, спускаясь вниз, по подтянутому животу и застыли в робкой нерешительности.

Наконец, обнаженные, они повернулись навстречу друг другу, слились плотью, и из груди обоих вырвались одинаковые стоны наслаждения. Ее кожа горела огнем в тех местах, где его губы касались ее плоти.

Прилив страсти был подобен взрыву, в этом мгновении растворилось все сущее, а мир сузился до их ложа, объятого любовным порывом. Раздавались тихие вздохи и хриплые стоны, им вторил шелест простыней, но ни один из них не произнес ни слова, чтобы не разрушить изумительного ослепления любви.

Когда мужчина коленом развел ее бедра, устраиваясь между ними, Санса почувствовала, как его твердая плоть коснулась ее девственного лона, и, не сумев подавить болевой вскрик, попыталась отстраниться. В то мгновение ее глаза расширись, а душа наполнилась каким-то необъяснимым страхом. Издав вздох, смешанный с удовольствием, Клиган слегка отстранился, вглядываясь в лицо девушки, на котором замерла страдальческая гримаса. Глядя на нее затуманенным страстью взглядом, он лихорадочно пытался сдержать свои животные желания, которые девушка не была готова вынести. Поддавшись своим инстинктам, желая излить напряжение, томившееся в его теле не первый месяц, он совсем позабыл о том, что на этот раз ложе с ним делила не очередная шлюха в грязном борделе, а благородная девица, о которой он грезил бессонными ночами, а леди требовали к себе иного отношения.