– Почему не поймет?
– спросила я, поднимаясь вслед за ним на крыльцо.

– Дар твой только на зверей природных действует. Встретишь перевертыша - беги без оглядки, коли серебряной стрелы нет и меча на поясе.

В тесном домишке Ждана было душно и темно. Две комнатки, увешанные пучками трав и кореньями, жидко уставленные мебелью, да нехитрой утварью у печи.

– Живу, как видишь, один, - проговорил хозяин, будто извиняясь за свое жилище.
– Только Жук мне товарищ. Гостята моя десятый год как померла, а детей боги не дали. Да ты садись, чего стоишь, лисица! В ногах правды нет, а тебе твои и подавно поберечь нужно.

Помня все, что говорила Ясна про деда Ждана мне не по себе стало. Вдруг как скажет что дурное, как же жить потом? Ох, чую зря пришла.

– Ну, спрашивай, чего хотела?
– в глазах Ждана играли озорные огоньки. Видать, потешиться надо мной решил.

– Говорят, ты, дедушка - вещун?

Он только руками развел.

– А много чего болтают! И про тебя, и про меня.

Я на миг растерялась:

– Про меня и говорить нечего - чужачка я. А тебя люди знают, врать не станут.

Ждан хитро сощурился:

– Сказывали вчера бабы на площади, что ты Арьяру полюбовница, а от него к Ладимиру решилась перейти...

– Врут все!
– так и вспыхнула я.
– Уж если и ты, дед Ждан, веришь...

От возмущения даже вскочила и собралась было уйти.

– Стой, лисица дурная, - рассмеялся Ждан.
– Шуток поди не понимаешь?

– А ты чего со мной шутишь? Я ведь за правдой пришла!

– Сядь-сядь. Знаю я твою правду. И что замуж уж дважды идти не схотела, знаю. И зачем пришла тоже знаю.

– Раз знаешь, скажи, что ждет меня?

Ждан не спешил говорить:

– А осмелишься ли правду узнать? Вдруг дорога твоя не так легка окажется?

– Какою бы не была...

Старик снова засмеялся и певуче, будто гусляр заезжий, заговорил:

– От околицы до околицы пыль клубится. То верхом, то пешком по дороженьке путникам покоя нет на семи ветрах. А за стенами каменными ждет воин с мечом булатным. Глаза его неба серого, а в руке его цепь да грамота. И что выберешь, то и сбудется.

Я слушала его и запомнить старалась, каждое слово повторяя про себя. Сидела, а по телу так мурашки и бежали. Страшно мне. Но, раз уже решился, так до конца дослушаю.

– Вьюжный путь труден и жесток. За кем не уследишь, того и потеряешь. А коли трех попутчиков себе возьмешь, так и сама живой останешься. И смотри, чтоб верные были - сталь, кровь и чернила. Далек твой путь, страшно, как далек. Пять земель что день покажутся. Подернутся алым покрывалом заморским и не разорвать его. С даром твоим весь мир пред тобою, да только ты прислужница. Три битвы кровавых, одна дорога и слез река - вот что увидишь. Смотри только бусины белой не теряй, не то и себя утеряешь.

Проговорил и замолчал.

Я как очнулась, на щеке своей слезу ощутила.

– Что, страшно стало?
– сощурился Ждан.
– Правда - она не каждому сладка.

– Так вот за что тебя люди боятся, - тихо проговорила я, поднимаясь.

– Не держи зла, лисица, - только и ответил старик.
– Не моя в том вина. Что вижу, то и скажу. В судьбе лгать не стану.

– Спасибо, дед Ждан. Пусть боги хранят твой дом.

Я поклонилась и быстро вышла.

Пророчество его так с губ и не сходит. Помню. Каждое словечком повторяю. Будто мороз по коже от них. До седых волос не забуду теперь.

Утром, чуть солнышко ветвей коснулось, я с собранным мешком и небольшим узелком вышла на крыльцо арьярова дома.

Прохладный освежающий воздух тут же пополз по коже, норовя проникнуть за шиворот и пробежаться по спине. Немного вздрогнув от такого прикосновения, я плотнее запахнула куртку, подняла ворот и побрела к воротам селения. Туда, где с Ладимиром встретиться уговорились.

Заряна с младшим сыном не вышли меня провожать. Лишь сухое «легкой дороги» мне прощанием стало. И то верно, зачем я им? Чужачка, одно слово. Арьяр - тот и вовсе куда-то исчез. А я и дознаваться не стала.

У ворот уже маячила фигура Ладимира. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, колдун ждал моего приближения. Взгляд у него был такой, что хоть от молний уворачивайся.

– Ох и долго же ты собиралась, Вёльма, - без тени насмешки проговорил он.
– Видать, косу спросонья сплести не могла.

Я недовольно скривилась и ответила:

– Для тебя ж старалась. Зря что ли Чернава все лицо исцарапала? Уважить девку надо.

Колдун закатил глаза.

– Чую, натерплюсь я с тобою.