Дед Талимир, помнится, наказывал мне сторого-настрого: «Сердце, оно живое, оно все услышит и узнает, все скажет, только слушай. Коли говорит, что не по своей воле человек нужду терпит, помоги. А коль скажет, мол, врет он, можешь и мимо пройти, раз уж сама сумы не боишься».

Смотрела я на Ратко и супругу его, Смиляну, казалось мне, не рады они такой жизни, не сами ее выбрали. Не след бы мне в чужие дела соваться да мимо пройти не смогу.

– Летом все легче нам, - говорила Смиляна. Приглядевшись получше, я заметила, что в тяжести она.
– Да осень скоро грядет. Тогда уж и не знаю, как быть. Чем печь топить будем, не ведаю.

На глазах ее, под которыми круги усталости пролегли, слезы навернулись. Смиляна смахнула их краем передника и села рядом с мужем. Тот хмуро смотрел перед собой.

– Чем же я вам помочь могу?
– спросила.

– Обмолвился я, что чародеем мой отец был. В княжестве Зарецком. Небедно мы жили - и дом, и слуги, и кони свои, и почет, и слава. Князю Янкару Кшескому служили. Сел он на трон вперед брата своего, пока тот в Гачине воевал. А как вернулся, место уступать-то и не захотел.

Я хоть и девкой темной была, а все ж знала, что в Зарецком завсегда усобицы шли. Князья тамошние - четверо братьев все не могли землю поделить. Все больше и больше хапнуть им хотелось. А хапать-то и нечего. Зарецкого ведь и на треть Беларды не хватит.

– Бежал Янкар в Феранию, как дружину его разбили. А отец мой в руки к брату его, Здорану, попал. Мать моя, его помощница, бежать успела. Мы с детьми и Смиляной тогда уж в Беларду ехали - предупредили нас, мол, уходить нужно. Велел Здоран отцу тайны князя Янкара выдать, а тот смолчал. Не тронул его Здоран, за то спасибо. Хитрее поступил. Своих чародеев позвал и велел им заклятие на его детей навести. На нас со Смиляной. С тех пор нет нам житья, нигде места найти не можем. Ребятишки хворают, а третий...

Смиляна негромко всхлипнула.

– ...с темным даром родиться может. Того больше всего боимся. И не знаем, у кого помощи просить. Денег у нас нет, отдать взамен нечего.

– Так чего ж в Дом Предсказаний не пошли?
– развела руками я.

– Пошли бы...
– вздохнула Смиляна.
– Да только знать бы, к кому да как. Чужеземцы мы, зарецкие.

Ратко сидел мрачный, не поднимал глаз.

– Не любят ваши колдуны зарецких, - ответил.
– Кто же станет со словом ушедшей спорить?

– Стало быть, ее слуга на тебя заклятие навел?

– А кто же? Отец мой молодым богам служил, а Здорана приспешники... Сама понимаешь.

– Сможешь нам помощь, девица?
– на глазах Смиляны сверкнули слезы.
– Уж не знаем, что и делать.

Я миг подумала.

Вижу, несчастны они, помощь нужна, а сделать сама ничего не сумею. Разве ж мне, непосвященной-необученной заклятие ушедшей снимать? Да сила моя другая.

– Обещать не буду, Смиляна, - молвила им в ответ.
– Но все сделаю, чтоб другие откликнулись.

– Спасибо на добром слове, - чуть склонил голову Ратко.
– Только сама чего не берешься?

– В учениках я еще хожу да и... не мне с ушедшей спорить. Сама ее силой связана.

Смиляна так и отшатнулась:

– Никак темная жрица?

– Заклинательница я. Сама не помогу, но того, кто может, уговорить постараюсь.

Когда я домой вернулась, уже повечерело. Трайта окунулась в свет коптящих факелов и снова стала тем городом, что меня пленила.

В очаге ярко горел огонь, разведенный Хельгой. Сама она была единственной гостьей. Сидела на месте Велимира у самого пламени и бегло вышивала чужеземный узор на белой ткани. На меня лишь взглянула и снова к работе вернулась.

– Нет никого, Хельга?

Скельдианка отрицательно мотнула головой.

– Велимир в Дом Предсказаний ушел, а племянник его и не возвращался. Говорил, испытание ему назначили.

– Как так?
– всплеснула руками я.
– И мне ни слова?

Хельга сделала вид будто не поняла ничего. Только взглянула искоса - в глазах северянки огонек сверкнул - и ровным голосом ответила:

– Он лишь Велимиру и сказал, а я посуду убирала да услышала.

Обхватив себя руками будто холодно мне стало, дрожу, села рядом с ней у огня.

Светлый боги, дайте ему сил, спасите от злых чар.

Матушка - Ладьяра, помогаешь ты тем, кто любит, тем, кто помнит, кто ждет и очаг каждый вечер разводит, чтоб другому тепло было. Помоги, Ладьяра, моему хорошему, дай сил все вынести.

Самой мне уж не страшно было. Испытание скоро, а не боюсь. Только бы с Ладимиром все ладно сложилось.

– Есть не станешь?
– спросила Хельга.

Не укрылось от нее, как я в лице переменилась. Да только та прислуга хороша, что на дела хозяев глаза вовремя закрывает.