— Чего это он? — удивленно спросила она Савву, указывая рукой на удаляющуюся черноту длинного дождевика.

— Кто? — Савва выпучил глаза, но это было уже совсем не забавно.

— Ты долго ещё идиотку из меня будешь делать? Эй, товарищ! — Лив попыталась позвать удаляющегося, но поперхнулась. Горло вчерашним криком, так не отпугнувшим привидение, она всё-таки основательно сорвала.— Ты сейчас только разговаривал. Вот здесь и сейчас. С ним.

Девушка махнула рукой в сторону спины, уже исчезающей между деревьями.

— Да не было здесь никого, тебе показалось, — быстро проговорил Савва, и, ухватив Лив за рукав, старался развернуть к себе лицом, занудел уже привычно, — ты лучше послушай. Вот вы Фарса обложите со всех сторон, он будет вынужден закрыть свое производство, начнёт жить на пенсию без проблем и тревог. У нас в Пихтовке не остается никакой надежды на возрождение. Все, кто может собраться и вместе с детьми переехать жить в другое место, — переезжают. Посёлок перестает существовать. Вот, собственно, и все. Уволенные рабочие идут на следующий день, становятся на биржу. Биржа начинает платить этим людям зарплату. Получается, что государство будет в большем убытке, чем вы с него берете штрафов за налоги. Здесь я ничего не пойму — кому от этого будет легче?

— Да иди ты! — Лив рванулась от парня, который явно старался заговорить ей зубы, и это уже совсем походило на издевательство. — Я же сказала, что говорить об этом буду только с твоим начальником!

Девушка вырвалась, и стремглав помчалась в сторону, куда метнулась темная фигура. Там, за ещё редкими у поселка деревьями, казалось, колышется оставленный след. Она сразу же вымокла до нитки, ботинки хлюпали и скользили по мокрому лесному ковру, но Лив бежала и бежала, сквозь дождь и отчаянье, пока не увидела и в самом деле далеко вперёди темный капюшон.

— Алексеич! — закричала она, что было силы, и фигура остановилась.

Лив обрадовалась, не отрывая взгляда от темного силуэта, перешла на шаг, задыхаясь, пробормотала:

— Ну, Алексеич, миленький, чего же ты меня так напугал! Зачем тебе это?

Тот стоял неподвижно, и Лив уже могла увидёть, как предполагаемый Алексеич склонил чуть набок голову в высоком блестящем капюшоне, на него падал бесконечный дождь, и защитного цвета плащ от дождя, в котором он так ловко, хоть и тяжеловато убегал почему-то от неё, был длиной до самых пят и цеплялся за расквасившуюся под дождем траву, что уцелела с лета. Фигура, которая сначала убегала, а теперь стояла, как вкопанная, словно подманивала.

В голову одновременно и, наверное, не совсем кстати пришли сразу две мысли, заставившие Лив чуть замедлить шаг. Первая мысль была о том, что откуда бы Алексеичу взять тут такой странный объемный плащ, она не видела у него в машине ничего такого, никакого толстого саквояжа или, на худой конец, тюка. Хотя, впрочем, плащ мог болтаться у него в багажнике на всякий такой случай, подумала Лив, но это её уже не успокоило, потому что тот, кто скрывался под плащом, был выше Алексеича. Это была вторая, ещё более пугающая мысль.

А Лив уже подошла настолько близко, чтобы явно понять, что тот, кто срывался под плащом, намного выше. И не в пример массивнее. Лив не могла узнать или не узнать лица незнакомца, оно было утоплено в дебрях просторного капюшона, даже глаз не было видно, и это огромное нечто без лица стояло сейчас и ждало, когда Лив приблизится к нему. Зачем?

Лив стало невероятно безнадежно и одиноко, рыдания, которые она сдерживала все сутки своего невольного заточения, вдруг прорвались в один момент, И девушка делала ещё и ещё один шаг в хлюпающих ботинках, размазывая по лицу слезы, которые тут же мешались с дождем, приближалась к незнакомцу, который, наверное, олицетворял собой для неё какой-то невероятный выход из нелепой ситуации, в которую она попала. Просто потому, что ничего более дурацкого, чем этот марафон под проливным осенним ливнем по лесу за человеком в длинном плаще, Лив и представить себе не могла. На этом переломном моменте вся эта комедия положений должна немедленно кончиться, жизнь просто обязана вернуться на привычную колею, в которой царствует холодный разум, вечные цифры и карьера в Управлении.

Незнакомец, словно почувствовав последнюю грань благоразумия, с которого соскальзывала Лив, протянул из плаща руку ей навстречу, словно успокаивая и подбадривая её. Где-то высоко, но совсем близко, над головой пронзительно закричал кречет. В этот же самый момент, когда странный незнакомец убрал руку, придерживающую капюшон, то ли неистовым криком невидимой птицы, то ли порывом ветра с его головы сбросило защиту, и на Лив дружелюбно...

Голова быка с вполне крепкими живописными рогами, вот что уставилось на Лив, чуть блестя влажными глазами на чуть вытянутой морде.

— А—а—а!!!

Откуда у неё взялись силы, чтобы так оглушительно заорать и броситься со всех ног от монстра, который вдруг обнаружился под личиной предполагаемого Алексеича? Лив неслась, не разбирая дороги, ничего не соображая, только первобытный ужас, вырвавшийся из самых темных и глубоких слоев души, колотился у неё в висках, своим клекотом заглушал голос разума, и нес её непонятно куда. Главное было — дальше, дальше, дальше. Прочь.

Она споткнулась о закрученный в несколько петель корень, наполовину вылезший из земли. Какое-то мгновение Лив показалось, что она сможет удержаться на ногах, девушка инстинктивно забалансировала, пытаясь руками выправить положение, но всё-таки упала. Руками вперёд, она по запястья вошла в липкую грязь, это спасло лицо, потому что ещё мгновение, и Лив приложилась бы всей физиономией в грязную кашу из расхлюпавшейся под дождем земли, опавших листьев и сосновых иголок.