Чувства разрываются на кусочки, всё существо взрывается и полыхает огнём, когда вновь и вновь они касаются губами друг друга, буквально впиваются пальцами в кожу и едва отрываются с явным нежеланием оставить целым хотя бы один кусочек ткани. Воздух накаляется, а двухместная кровать постепенно словно бы сжимается в узкую софу, на которой навряд ли может уместиться с удобствами даже один человек.

Кислород напрочь вылетает из лёгких, когда его рука останавливается на крае футболки, что через несколько секунд мягко ложится на пол.

========== Глава 19 ==========

Комментарий к Глава 19

Писалось под: Hurts - Mercy

От лица Луки.

Она предельно осторожно выдыхает, проводя взглядом ткань своей футболки, и чуть улыбается, признавая, что этот факт не столь и смущает, сколько ставит в тупик мой неосознанно хищный взгляд, проходящийся по стройному телу. Провожу пальцами по выпирающему ряду рёбер, вероятно, под которыми сейчас бушуют ураганы и смерчи, смешивающие все чувства в единый комок, благодаря которому так затруднительно дышать.

Помещение накаляется до температуры тысячи солнц, некогда двуспальная кровать превращается в тесную софу. Прекрасно понимаю, что всё это всего лишь иллюзия нашей близости, однако сопротивляться просто не могу. Впиваюсь в мягкие и податливые губы, зарываясь руками в кофейные локоны, углубляю поцелуй, легко нажав на затылок девушки. Буквально чувствую всем своим телом, как внутри под защитой грудной клетки трепещет маленькое сердечко, словно птица в прекрасной клетке. Отстраняюсь, тяжело дыша и жадно глотая кусочки ещё не успевшего накалиться кислорода, после чего припадаю к мраморной коже на её шее, вырывая сдавленный и тихий стон. Прислушиваюсь к такту сердцебиения, к ритму дыхания, которые напрочь сбиты моими необдуманными действиями. Что я, вашу мать, делаю?

В самом начале я всего-то попытался успокоить её, и что теперь? Несмотря на указания собственного разума, теряю контроль над сердцем и иду на поводу у собственных чувств, которые некогда спрятал в глубинах своей сожженной души.

Мне сносит крышу от одного лишь звука её присутствия, не могу больше держать себя в руках, выбивая ещё один стон из её груди, прикоснувшись к ключице и прикусив кожу, оставив на ней слабый красноватый след от зубов. Сжимаю до боли бедро девушки, из-за чего та прикрывает глаза, желая прочувствовать каждое касание с более острыми ощущениями, ведь добровольно отказывается от зрения. Облизываю высохшие от сбитого дыхания губы, медленно и мучительно для самого же себя проходясь по изгибам её тела, пока что частично прикрытого одеждой. Щекочу нежный кожный покров, ведя едва ощутимую дорожку из поцелуев обратно. Кусаю за жилку, напряженно выступающую на шее, провожу языком по линии скулы.

Элизабет просто не может сопротивляться. Прикрыв глаза, она издаёт тихие стоны, зарываясь холодными пальцами в мои волосы и сильно сжимая их, когда, на малую долю секунды потеряв крышу, толкаюсь вперёд, создавая трение, от которого мои вселенные взрываются фейерверками перед глазами. В голове просто каша, каша из мозгов, мыслей, воспоминаний и всего того хлама, что хранится под корой мозга, давая понять, что жизнь – настоящая, а это не похоже на реальность. Это чёртовы мечты, ведь я никогда в жизни ничего подобного не ощущал при подобных прикосновениях и поцелуях, насыщающих, хоть и ненадолго, моё желание к этой несносной девчонке, с который и возиться-то не очень хотелось, не то что заводить отношения.

Отношения, которые соберут мою душу по кусочкам и искусно сошьют в единое целое нитками собственной души.

Внизу живота тянет и горит, словно трепыхающийся мотылек доживает свои дни, рвано рвясь наружу, дабы прожить ещё пару секунд на воздухе. Чёрная пыльца его крыльев размазывается по стенкам желудка, а ладони девушки давят мне на плечи, заставляя уничтожить последнее расстояние, которое было в состоянии сдерживать меня. Было в состоянии, а теперь уже нет, потому что я напрочь забываюсь в этом грёбанном слащавом коктейле из уничтожающих изнутри чувств, эти ураганы бьют по селениям, разрушают каждый домик, а я и не против подобного разрушения. Я наслаждаюсь каждой щепкой, обломком, оторванной от крыши черепицей, потому что это наша общая катастрофа, персональное стихийное бедствие под рёбрами у обоих.

Фитч жадно втягивает воздух, имея в нём необходимость, так как в помещении действительно становится слишком жарко. От волнения мои руки трясутся, а лоб покрывается капельками пота, отчего начинаю волноваться ещё больше. Эта девушка просто сводит с ума своим видом, своими зелёными глазами, в которых поместилась хвоя всех лесов мира, своими розоватыми губами с ранками нервозности на неровной коже, своими, чёрт возьми, движениями и вздохами. Эта девушка бьёт по затылку, вырывает каждую мысль из мозга и заставляет действовать спонтанно, как повелит чёртово зарытое под землей сердце, похороненное напрочь, чтобы никто не изранил до конца.

И сам не замечаю, как начинаю дышать ровно в такт, а наше тяжелое дыхание нарушает относительную тишину помещения и делает ярче каждую звезду на вечернем небе, в которое поднимается бледная луна. Наступило её время, теперь ей подвластен весь мир, в том числе и мой.

Переворачиваюсь на спину, позволяя девушке попробовать, каково это, что, кстати, ей весьма нравится по её лучистой улыбке и ехидному, с искрой пламени, взгляду, проходящемуся по моему телу. Закусывает нижнюю губу и тянет руки к краям моей толстовки, тянет наверх, поэтому не могу не помочь, чуть приподнявшись на локтях. Сердце, просто, пожалуйста, успокойся нахрен и постарайся не вырваться наружу к этой охотнице, уводящей меня в тёмный лес, подальше от самоконтроля.