– Итак, - сказал тип, насмотревшись на меня, - мне сказали, что ты, Константин, упорствуешь.

– В чем?
– спросил я.

– В своей правде.

Я усмехнулся.

– Когда меня били, я тысячу раз признавал вашу. Вместе с кровью и зубами. Но меня били все равно. Сейчас мне кажется, что вашей правды нет.

– Что ж, ты заматерел, - тип деланно рассмеялся.
– Высокие слова, напор! Но выглядишь паршиво.

– Вашими стараниями.

– Ну, не моими, я, так сказать, из новой волны.

– Почему?
– спросил я.

Тип заморгал, пытаясь сообразить.

– Что - почему? Почему - из новой?

Я качнул головой.

– Почему вы предаете свою страну?

– А я предаю?
– удивился тип.
– Вот какая ситуация: передо мной сидит человек, которого служба, что я представляю, считает преступником. Служба, на минуту, является государственной. А человек - не понятно чем.

– Я сделал карточку, - сказал я.
– На ней было написано, что мы победили во Второй Мировой. Вот и все. И это правда.

– Я в курсе.

– Значит, вы служите лжи!

– Ой-ей! Кошмар. Я служу лжи. Не предполагал.

Тип побарабанил пальцами по папке. На мгновение, сослепу, мне показалось, что он напуган моими словами, но это оказалось фантазией.

– Просьбы будут?
– спросил он.

– Пусть вернут очки.

– Очки? Ах, да, кажется, они потерялись в автомобиле. Хорошо. А весточку домой? Может, адвоката? Журналистов?

Это было смешно.

Сначала захохотал я, а потом тип и сам присоединился ко мне. Отсмеялся, вытер тыльной стороной ладони уголки глаз.

– Хороша шутка? А вот скажи, - он наклонился ко мне, - только откровенно, наверное, жалеешь теперь, что влип в такую историю?

– Жалел, раньше, - честно сказал я.

– А сейчас?

– А сейчас я думаю, что мы победим.

Тип оживился.

– Кто - мы? Организация? Ячейка? Ваши руководители? Есть ли у вас название? Структура? Каким образом осуществляется координация?

Я замотал головой.

– Скоро, - сказал я хрипло.
– Скоро мы вспомним, кто мы такие. Мы вспомним, кто мы были и на защите чего стоим. Вспомним, что космос - все-таки наш! И Берлин - наш! И мир - наш! Что у нас есть прошлое, великое, разное...
– я запнулся.
– И желание творить чудеса.

Тип вскочил со стула.

– Идиот! Какие, к чертям, чудеса?

Он бросился к двери, но умерил шаг. Обернулся. Постоял.

– Нет, - сказал, - не скрою, пробирает. Так что посиди еще. Вырастили же на свою голову. Не то поп, не то агитатор.

Когда во дворе выпал первый снег, я, наверное, с полчаса стоял в некотором ошеломлении. Это что же, сентябрь? Октябрь?

Значит, прошло уже полгода.

Снег лежал серыми хлопьями и тихо таял. Я слепил несколько снежков и попытался добросить до окон. Переломанные пальцы быстро превратились в ледышки. Видимо, плохое кровообращение.

Я стал кашлять. Кашель острой, гулкой болью отзывался в груди. Жженая каша удивляла постоянством. Я был уверен, что ее - большие запасы. Именно жженой. Ее, видимо, наварили один раз в большом котле и то ли законсервировали, то ли заморозили, чтобы ежедневно ею меня потчевать. В изощренное мастерство повара я не верил. Но потом подумал, что на плите можно неправильно выставлять таймер.

Однажды пришел доктор и вывалил из кармана халата две горсти таблеток.

– Это, - указал он на одну горку, - болеутоляющее. А это, - на другую, - антибиотики. Жри и то, и другое.

– В каких дозах?
– спросил я.

Он бегло посветил мне в зрачки, ощупал ногу и послушал грудь.

– Если не хочешь мучиться, сожри обе кучи на ночь.

– Вы тоже считаете, что у нас нет права знать свою историю?
– спросил я.

Доктор, где-то одного возраста с моим отцом, хмыкнул. У него было длинное, меланхоличное лицо.

– Парень, очнись, мне-то какое дело? Ты говоришь одно, другие - другое. Да, того обращения, что было с тобой, я не одобряю. Насилие - зло. Поэтому, в целом, рад, что ты выкарабкался. Хотя, возможно, это еще не конец.

– О чем вы?

– О жизни.

– Я думал, что я бессмертен, - сказал я.

– Все мы так думаем, - покивал доктор.
– Потом начинаешь сопоставлять, анализировать, делать выводы, и выходит, что где-то впереди неясно брезжит тьма. Ладно, отдыхай.

– Но меня выпустят?
– спросил я.

Доктор не ответил.

Через какое-то время (день, неделю, месяц, месяцы) мне принесли просто-таки праздничный обед: картофель-фри и бедро курицы. Словно запасы каши кончились, и мои мучители сбегали до ближайшего ресторана быстрого питания. Не морить же голодом...